Социально-экономическое развитие Николаевской области в XIX в
Уже к концу XVIII в. проявились своеобразные черты социально-экономического развития юга Украины и его составной части — Николаевщины. В отличие от центральных районов Европейской России, где помещичье хозяйство основывалось на подневольном малопродуктивном труде крепостных, на юге шире применялась рабочая сила юридически свободных крестьян, заинтересованных в максимальной доходности своих хозяйств и интенсификации труда. Помещики использовали в имениях наемный труд крестьян, казаков, мещан, приходивших в южные районы страны на заработки, что обеспечивало более быстрое развитие помещичьего хозяйства Южной Украины и складывание здесь новых, буржуазных отношений [1583, с. 264; 1612, с. 524, 528]. Николаевщину с полным основанием можно отнести к тем окраинам России, где в силу более слабого развития крепостничества впоследствии «всего больше развился капитализм в земледелии» [2, с. 628]. По мере заселения и хозяйственного освоения нынешней территории Николаевщины увеличивалось количество населенных пунктов, возникали города. В 1788 г. в устье Ингула развернулось строительство Николаева, который с первых лет своего существования стал крупным центром военного судостроения. Вслед за судостроительной верфью в городе возникли многочисленные предприятия, удовлетворяющие потребности военно-морского флота: канатные, суконные и парусные, кожевенные, салотопенные, мукомольные и т. д. В развитии промышленности края большую роль играли центральные губернии России, откуда привозили оборудование, сырье, прибывали квалифицированные рабочие. Важнейшими торговыми центрами на территории нынешней области, кроме Николаева, были Вознесенск, Очаков, Федоровское (Новая Одесса), Ольвиополь. В 1794 г. через Ольвиополь, Очаков и Николаев вывезено за границу товаров на сумму 430,5 тыс. руб. [1710, с. 233—234]. Однако в связи с постройкой Одесского порта роль Очакова и Николаева во внешней торговле России уменьшается.
В начале XIX в. произошла последняя крупная перекройка административной карты Новороссии: указом от 8 октября 1802 г. она делилась на Екатеринославскую, Николаевскую и Таврическую губернии [1364, с. 272]. В состав Николаевской губернии вошли Елизаветградский, Ольвиопольский, Тираспольский и Херсонский уезды. Очень скоро обнаружилось, что выбор Николаева для пребывания в нем губернского правления неудачен «как по трудностям отапливания, так и потому, что Морское управление, там еще находящееся, составляет само по себе часть обширную» и разместить в городе губернскую администрацию негде. Указом от 15 мая 1803 г. губернское правление было переведено из Николаева в Херсон [1367, с. 603], а Николаевская губерния переименована в Херсонскую. В 1825 г. из Тираспольского и Херсонского уездов выделился Одесский [1371, с. 539], а в 1834 г. образовался Ананьевский уезд, куда вошла часть Тираспольского и ранее упраздненного Ольвиопольского уездов [1372, с. 36—37]. Территория междуречья Кодымы и Синюхи с конца XVIII в. входила в состав Балтского уезда Подольской губернии. В марте 1805 г. Николаев стал центром самостоятельной административной единицы — Николаевского и Севастопольского военного губернаторства (с 1900 г.— градоначальства), в которое входили также Богоявленск, Воскресенск, Калиновка, а с 1820 г.— Березнеговатое и Висунск [1557, с. 11]. Интенсивное заселение территории края, особенно к западу от Южного Буга, продолжалось и в первой половине XIX в. К концу 1804 г. на розданных царским правительством «разным чиновникам одних удобных до 824 374 десятин» земли между Бугом и Днестром было поселено 6740 помещичьих крестьян. Указом от 31 декабря 1804 г. назначался четырехлетний срок для заселения этой территории из расчета одна душа мужского пола на 30 десятин удобной земли. Отмечалось, что переселенцами могут быть иностранцы, «российские вольные люди», но «ни под каким видом» уже не разрешалось поселять здесь беглых помещичьих крестьян [1368, с. 765—766].
Переселенцы, отнесенные к разряду государственных крестьян, освобождались на два года от налогов и повинностей, получали от казны лес для строительства [1609, с. 242].
В начале XIX в. на территории Николаевщины стали создаваться иностранные земледельческие колонии. В 1802 г. 186 болгарских семей, бежавших от притеснений турецких властей из Адрианопольского вилайета, основали близ Николаева селение Терновку; казна выделила им 9917 десятин пригодной для обработки земли [1628, с. 298]. С конца XVIII в. начали прибывать переселенцы из Центральной Европы, главным образом из германских государств. Русское правительство брало на себя все расходы по переселению, обеспечению питанием в пути и расселению на юге Украины немецких колонистов. Они на 10 лет освобождались от всех податей и земских повинностей, от рекрутского набора и постоя, им гарантировалась свобода вероисповедания. Каждое семейство немцев-колонистов получало от государства по 60 десятин земли в вечное и потомственное владение [1584, с. 127—131]. В западной части нынешней области с 1809 по 1833 г. возникают немецкие колонии Раштадт (ныне село Поречье Веселиновского района), Рорбах (село Новосветловка), Катериненталь (село Катериновка), Ландау (село Широколановка), Ватерлоо (село Ставки) и др. [1628, прбл. II, с. 28—29].
Но подавляющую массу сельского населения края составляли выходцы из губерний Северной Украины и Центральной России. В течение полувека с начала колонизации края на левобережье Южного Буга (в пределах современной области) прибыло более 120 тыс. крестьян [1708, с. 27]. Селившиеся на государственных или помещичьих землях беглые крестьяне в большинстве своем вновь оказывались здесь в полной зависимости от феодально-крепостнического государства или помещиков-феодалов.
Накануне реформы 1861 г. 31 проц. населения Херсонской губернии составляли помещичьи крестьяне (в центральных губерниях — 60—70 проц.) [1724, с. 49, 50]. В Херсонском уезде, большая часть территории которого входит ныне в состав Николаевской области, в крепостной зависимости находилось 44 проц. мужского населения; в 1850 г. дворянам уезда принадлежали 24262 ревизские души [1423, с. 572—574]. Тяжесть феодальной эксплуатации испытывали и различные категории государственных крестьян. В конце 30-х годов XIX в. их насчитывалось в Херсонской губернии 42169 душ (мужского пола) [1582, с. 311]. По сравнению с крестьянами малоземельных губерний России и Украины они были лучше обеспечены земельными наделами. В 1851 г. средний душевой надел государственного крестьянина составлял 8,2 десятины, в то время как в Харьковской губернии — 2,6, в Черниговской—2,2 десятины [1573, с. 105]. Но в социально-экономическом отношении государственные крестьяне не представляли однородной массы. Зажиточные слои широко пользовались возможностью арендовать землю или приобретать ее в собственность (дополнительно к казенному наделу). Значительная же часть государственных крестьян под бременем непосильных податей и повинностей разорялась. Уже 5 декабря 1802 г. и 23 января 1803 г. правительство вынуждено было освободить от казенных податей и рекрутской повинности, в связи с тяжелым материальным положением, население Ольвиопольского, Тираспольского и Херсонского уездов, проживающее между Бугом и Днестром, «по прошествий положенного срока… еще на десять лет» [1365, с. 383, 437]. В 1831 г. податные недоимки государственных крестьян Херсонской губернии составили почти 2437 тыс. руб. [1582, с. 100]. Среди земледельческого населения Николаевщины в начале XIX в. довольно высоким был процент бывших бугских казаков. В 1797 г. бугские полки были расформированы Павлом I. 8 мая 1803 г. царское правительство решило восстановить Бугское войско, чтобы иметь пограничную стражу, содержащуюся за собственный счет, а также с целью использовать казаков как полицейскую силу для «поддержания внутреннего спокойствия в Новороссийском крае». За казаками сохранялись предоставленные им ранее угодья, однако в связи с ростом населения размер душевого земельного надела непрерывно сокращался. Если в 1775 г. он составлял 30 десятин, то в 1804 г.— 23, а в 1817 г.—15 десятин [1878, с. 80]. Рядовое казачество страдало от произвола и притеснений военного начальства, о чем свидетельствуют жалобы казаков станиц Баловной, Константи-новской, Себиной, Кашперовской, Гурьевской, Ново-
петровской, Арнаутовской, Матвеевской и др. Но особенно ухудшилось положение бугского казачества с организацией военных поселений — особой категории войск, совмещавших военную службу с занятием сельским хозяйством. 16 апреля 1817 г. Александр I издал указ «Об исключении всего округа поселения Бугского войска из губернского и поступлении оного в непосредственное военное управление» [1369, с. 219]. В декабре того же года в разряд военных поселенцев были переведены государственные крестьяне Арбузинки, Александровки, Благодатного, Семеновки, Константиновки, Синюхина Брода, Лысой Горы [1370, с. 948]. Подобные меры осуществлялись и в отношении других населенных пунктов. Бугских казаков вместе с государственными крестьянами превратили в военных поселенцев Бугской уланской дивизии с центром в городе Вознесенске. Все четыре полка дивизии размещались в 29 селах на территории современных Арбузинского, Вознесенского, Новоодесского и Первомайского районов, а также в пределах нынешней Кировоградской области [1423, с. 77—78]. Военные поселения являлись соединением тяжелейшей формы государственного крепостничества и военной муштры. Непосильный труд, ежечасный мелочный надзор начальства, телесные наказания делали жизнь военных поселенцев невыносимой. Наконец, особую группу сельского населения Николаевщины в первой половине XIX в. составляли т. н. адмиралтейские поселяне. Это были государственные крестьяне, совмещавшие работу в сельском хозяйстве с обслуживанием предприятий морского ведомства в Николаеве. Основную массу жителей Березнеговатого, Богоявленска, Висунска, Воскресенска и Калиновки составляли казенные крестьяне, еще в конце XVIII в. принудительно переселенные из центральных губерний России, добровольные переселенцы с Правобережной Украины, а также пойманные беглецы. Занимались они главным образом земледелием и скотоводством, а мужское население в течение четырех месяцев ежегодно (в три смены) выполняло работы на верфях, каменоломнях и других предприятиях, обслуживавших Черноморский флот. Адмиралтейским поселянам поручали самые трудные, «черные» работы, платили же вдвое меньше, чем наемным рабочим, за малейшие провинности их подвергали телесным наказаниям или штрафам. Хозяйства поселян из-за длительного отсутствия мужчин приходили в упадок. Лишь 14 июля 1861 г. адмиралтейские поселяне, число которых превышало 17 тыс. человек, были освобождены от принудительного труда в морском ведомстве с предоставлением им права приписаться к мещанскому или крестьянскому сословию [1373, с. 169—170].
Экономика Южной Украины в первой половине XIX в. продолжала развиваться по ранее определившемуся направлению. Сельское хозяйство оставалось ведущей отраслью, причем до 30-х годов в занятиях подавляющей части населения животноводство преобладало над земледелием. Разведение овец, рогатого скота и других домашних животных при наличии на юге страны свободных земельных массивов требовало меньше усилий и технических приспособлений, в то же время оно быстрее и легче обеспечивало потребности в пище, одежде, обуви. Рогатый скот служил, кроме того, главной тягловой силой и традиционным предметом сбыта у местного населения [1584, с. 205]. С 20-х годов XIX в. на территории Южной Украины стало интенсивно развиваться производство хлеба. Техника земледелия при этом оставалась крайне отсталой, расширению посевов зерновых культур препятствовали климатические условия, часто повторялись недороды. С 1799 по 1856 г. на Херсонщине неурожаи зарегистрированы 21 раз. Основным промышленным центром края оставался Николаев. К его казенной адмиралтейской верфи и частным предприятиям в 20—40-е годы XIX в. прибавляются новые многочисленные частные предприятия, связанные с обслуживанием военного флота: канатные, кожевенные, салотопенные, сухарные, ватные и др. Открылась крупная суконная мануфактура в Богоявленске [1584, с. 298]. Начала развиваться промышленность и в других городах и селениях края. В Вознесенске, Ольвиополе насчитывалось по нескольку небольших предприятий, главным образом по переработке сельскохозяйственного сырья: маслобоен, мельниц. Постепенно увеличивалось и число промышленных рабочих.
Наряду с казенными и частными предприятиями, получили развитие ремесла; на территории Херсонской губернии в 1858 г. зафиксировано 5844 ремесленника [1572, с. 84, 97—98]. В селах было сравнительно немного промышленных предприятий. Это объяснялось слабым распространением здесь мелких крестьянских промыслов, а также тем, что товаризация местного помещичьего хозяйства шла преимущественно в направлении производства хлеба на продажу. Обусловленная ростом товарно-денежных отношений и общественным разделением труда, хозяйственная специализация края, который принадлежал к району, где к концу первой половины XIX в. значительное развитие получило товарное земледелие, способствовала расширению внутреннего рынка, развитию торговли. Сбыт и покупка товаров осуществлялись через густую сеть ярмарок, базаров, торгов. Одной из крупнейших являлась Вознесенская ярмарка, где в конце 50-х годов реализовалось товаров на сумму от 210 до 450 тыс. руб. серебром. Сравнительно высоким был уровень развития лавочной торговли в городах края; даже в небольших городках в 50-е годы функционировали один — два десятка лавок, а в Николаеве их число возросло со 109 в 1824 г. до 1352 в 1862 г. Через территорию Новороссии интенсивно экспортировалось зерно: в 1847 г. из черноморских портов его вывезено свыше 50 млн. пудов [1595, с. 482, 494—495].
Усиление феодально-крепостнического гнета в первой половине XIX в. вызывало обострение социальных противоречий, вело к подъему классовой борьбы. В октябре 1803 г. началось волнение среди рядового казачества Бугского войска, для подавления которого в Вознесенск и Арнаутовку прибыла рота Сибирского гренадерского полка. Вооруженным выступлением ответили рядовые казаки также на решение правительства о превращении их в военных поселенцев. Восстание, которое возглавил ветеран Отечественной войны 1812 г. капитан Н. Ф. Барвинский, началось в июле 1817 г, и продолжалось около трех месяцев, охватив много населенных пунктов нынешних Вознесенского и Новоодесского районов. Только в середине сентября нескольким полкам правительственных войск удалось подавить это восстание. Каратели убили и утопили в Буге многих казаков. По распоряжению графа Аракчеева военному суду было предано несколько десятков наиболее активных участников восстания, из них 64 человека приговорены к смертной казни, замененной наказанием шпицрутенами и отдачей в солдаты, других прогнали сквозь строй. Но даже эти суровые меры не смогли предотвратить нового выступления бугского казачества против политики царского правительства в мае 1818 года [1876, с. 123—126].
Антипомещичьи настроения среди крестьянства Николаевщины заметно усиливаются в период углубления кризиса крепостнической системы и назревания революционной ситуации в России. В 1850—1858 гг. совершали массовые побеги от своих владельцев крестьяне сел Анчекрака (ныне село Каменка Очаковского района), Варваровки, Ильинского (село Парутино Очаковского района) и многих других. Широким антифеодальным движением была охвачена территория Николаевщины в 1856 г., когда среди крестьян распространились слухи о том, что правительство якобы приглашает желающих переселиться в Крым, обещая им высокую плату за казенные работы, а главное — волю. Целыми селениями вслед за крестьянством Киевщины, Черниговщины двинулись крестьяне Херсонского, Елизаветградского и других уездов Херсонской губернии «за волей», сметая на пути полицейские кордоны. Лишь стянув крупные воинские силы, правительству удалось водворить беглецов на прежние места [1571, с. 138— 141]. Тем не менее, только в 1857 г. в Херсонской губернии было зарегистрировано 27 510 беспаспортных лиц, в большинстве своем беглых крестьян [1424, с. 482, 494—495].
Основную массу земледельческого населения Никола-евщины крепостнический строй довел до нищеты. Но, несмотря на жестокий гнет феодально-крепостнического государства и дворян-номещиков, народные массы в годину тяжелых испытаний для родины вставали на ее защиту. В период Отечественной войны 1812 г. жители селений и городов Николаевщины на собственные средства содержали подразделения народного ополчения. 500 бугских казаков участвовали в героических операциях партизанских отрядов Д. В. Давыдова и А. С. Фигнера. В составе регулярных войск сражался эскадрон из крестьян-добровольцев, сформированный помещиком села Трикраты В. П. Скаржинским [1520, с. 41, 43—44]. Все они были награждены за проявленную в сражениях храбрость [1336, с. 82, 201, 202, 298].
К середине XIX в. основная масса населения на территории нынешней Николаевщины жила в селах и местечках, городов насчитывалось всего четыре (Вознесенск, Николаев, Ольвиополь и Очаков). Застройка и планировка их обусловливалась особенностями исторического и социально-экономического развития края. Во второй половине XVIII в. в связи с необходимостью обороны от турецко-татарских агрессоров в городах строились укрепления, а возле них создавались поселения.
В основу архитектурного облика строящегося Николаева, как и других городов юга Украины — Екатеринослава, Херсона, Одессы — были положены принципы градостроительства, присущие классическому стилю — система регулярного планирования со свободной застройкой участка, парадными площадями и строго систематизированной центральной частью [1663, с. 122]. Главной особенностью планировки города было сосредоточение в центре административных зданий и жилых помещений для привилегированных классов и оттеснение на окраины беднейшего населения. Здесь, в рабочей слободке, находились строения, далекие от «образцового проекта»,— мазанки и землянки. Небольшие города, уездные центры, местечки застраивались деревянными одноэтажными домами. Многие из них по внешнему виду почти не отличались от сел.
В селах жилые и хозяйственные постройки сооружались из местных строительных материалов. Наиболее распространенным было строительство глинобитных домов из больших вальков весом 8—10 кг из смеси глины с мякиной и рубленой соломой, а также необожженного кирпича — самана. Жилище строилось без фундамента, с земляным, плотно утрамбованным полом, покрытым сверху толстым слоем глины, смешанной с соломой. Крыша устраивалась из камыша или соломы [1637, с. 32—33].
Появление первых медицинских учреждений на Николаевщине связано с деятельностью выдающегося русского эпидемиолога, доктора медицины, члена 11 иностранных академий Д. С. Самойловича (Сущинского). Он, в частности, основал в Николаеве, Очакове и в селе Вятовке (ныне Корабельный район Николаева) лазареты, где лечились раненые солдаты — участники русско-турецкой войны 1787—1791 гг. В Витовке был создан сад лекарственных трав — специально для лечения русских солдат.
В конце XVIII в. в Витовке основали морской госпиталь. За пределами Николаева, в колонии Нагартаве, действовала только одна больница на 24 койки [1517, е. 56—57]. Лишь в центрах военных поселений Вознесенске и Новом Буге имелись полевые лазареты. На общинные средства содержались фельдшера в Богоявленске и Калиновке, лекарский помощник в Березнеговатом; в большинстве же сел население прибегало к услугам знахарей [668, л. 3, 27].
Немногочисленные общеобразовательные учебные заведения с ограниченным контингентом учащихся были сосредоточены в основном в Николаеве. Первые сельские школы открылись в центрах военных поселений, после ликвидации последних они перешли в ведение министерства народного просвещения. В 50—60-е годы XIX в. такие школы существовали в Калиновке, Новой Одессе, Кашперовке, Новом Буге, Казанке, Владимировне, Полтавке (ныне Баштанка), Еланце. Уровень преподавания был крайне низким, детей обучали в основном отставные унтер-офицеры и семинаристы [435, л. 112, 113, 128, 129, 134, 135].
Накануне реформы 1861 г. на Николаевщине в сельской местности действовало около 20 школ, которые давали только начальное образование и охватывали незначительную часть детей школьного возраста [1586, с. 186]. По данным 1863 г., 81,6 проц. жителей Николаева не умели читать и писать, в сельской местности процент неграмотных был еще выше [653, л. 70]. Первые попытки изучения, научного описания края связаны с именем выдающегося ученого и путешественника члена Петербургской Академии наук П. С. Палласа. В 1794 г. Паллас побывал на берегах Бугского лимана и первый правильно определил месторасположение древней Ольвии (у села Парутино), одной из крупнейших греческих колоний на Северном побережье Черного моря. Описание Ольвии оставили также крупный чиновник и юрист П. И. Сумароков и отец трех сыновей-декабристов И. М. Муравьев-Апостол. В начале XIX в. первые раскопки Ольвии произведены инженер-генералом П. К. Сухтеленом [1544, с. 9, 10, 14, 17].
Серьезные научные исследования метеорологических условий, географии края проводились в Черноморском гидрографическом депо, основанном в 1803 г. Метеорологические наблюдения, которые велись в течение 1825—1836 гг., дали возможность составить карту погоды. Для развития сельскохозяйственной науки большое значение имела деятельность одного из первых отечественных ученых в области агрономии и животноводства М. Г. Ливанова. В 1790 г. он организовал в Богоявленске первую в России сельскохозяйственную школу. В 1799 г. в Николаеве вышла его книга «О земледелии, скотоводстве и птицеводстве» [1583, с. 23].
При адмиралтейском правлении Черноморского флота в конце 1797 г. была открыта типография, перешедшая в следующем году в распоряжение штурманского училища. До 1860 г. в этой типографии издано 55 книг, в т. ч. «Опытное правление кораблей», «Математическая география» Я. Рубана, «Курс математический мореходный» Э. Везу, ряд трудов Д. С. Самойловича, в частности «Способ самый удобный повсеместного врачевания смертоносной язвы, заразоносящей чумы», и другие [1466, с. 15]. Кроме того, в Николаеве работала литография, а в Вознесенске — военная типография [1615, с. 212].
Жизнь трудящихся, исторические события, происходившие на Николаевщине, нашли яркое отражение в фольклоре. К наиболее ранним произведениям народного творчества, повествующим о событиях на территории края, относится дума «Отаман Матяш старий» (XVII в.), которая начинается с прямого указания на географию места события: «На усті Самари-Вогу Семенова Козацького рогу…» (ныне Семенов мыс близ села Лиманы Жовтневого района) [1734, с. 24—26, 164]. Дума рассказывает о победе отряда казаков под руководством атамана Матяша над янычарами. Теме борьбы с турецко-татарскими агрессорами посвящены и дума «Смерть козака на долині Кодимі», народная песня «Ой над Бугом над рікою»:
Ой над Бугом над рікою, На турецькій границі, Там стояли пікінери,
З ними компанійці. Зеленої неділеньки Орда наступає,
Гей, панове, уступімо, Запасу немає.
Ой, чого ж нам уступати. Чого боїмося?
Ой, хоч орди багато йде — Ми їй не дамося!
О строительстве оборонительных линий на границе с Турцией в XVIII в., о тяжелых условиях жизни крепостных крестьян и солдат рассказывается в песне «Ой за рікою, та й за Синюхою» [1735, с. 159, 165].
Важным этапом в социально-экономическом развитии Николаевщины стала крестьянская реформа 1861 г. Хотя крепостное право здесь было развито слабее, чем в центральных губерниях России, все же крепостные крестьяне составляли в среднем около трети сельского населения края [1505, с. 10—11]. При осуществлении реформы они получили личную свободу, но были ограблены помещиками, урезавшими наделы, которыми крестьяне пользовались до реформы.
Земли края отличались высоким плодородием и при интенсивном ведении хозяйства могли обеспечить высокую прибыль. Это обусловило тот факт, что «отрезки» от крестьянских наделов в Херсонской губернии, куда входила большая часть территории Николаевщины, были особенно велики, составляя от 25 до 34 проц. всей надельной земли. В некоторых местностях они достигали более 50 процентов [1643, с. 31]. Помещики оставили за собой лучшие земли, выделив крестьянам худшие участки. В связи с этим в Херсонской губернии полностью были перенесены 94 и частично— 592 села. Крестьянам запрещали пользоваться пастбищами, водопоями, лесами.
Местное «Положение» о реформе устанавливало по всей степной полосе средний размер надела от 3 до 6,5 десятины на ревизскую душу. В Херсонском, Одесском и Ананьевском уездах он равнялся 3—5 десятинам. Фактически на ревизскую душу в среднем пришлось 3,5 десятины, а на наличную —1,15 десятины. 20,3 проц. ревизских душ получили половинные наделы, 5,6 проц,— до 1 десятины [1541, с. 78, 79]. Но и эти мизерные участки земли крестьяне обязаны были выкупить, причем 20 проц. выкупной суммы вносилось ими единовременно помещику, а остальные 80 проц. доплачивала владельцам за крестьян казна. Крестьяне же в течение 49 лет должны были погашать свой долг казне, внося ежегодно по 6 проц. выкупной ссуды. Таким образом, земля обошлась им в 2—3 раза дороже ее рыночной стоимости. Выкупная операция представляла собой массовое ограбление крестьянства самодержавно-помещичьим государством. Согласно реформе крестьяне еще длительное время — от 2 до 9, а иногда и до 20 лет — оставались во временнообязанных отношениях с помещиками и продолжали выполнять феодальные повинности. За каждый земельный надел они отрабатывали помещику примерно 40 мужских и 30 женских дней в год или платили 9 руб. оброка. Грабительская реформа вызвала массовое возмущение крестьян. Среди жителей некоторых сел Николаевщины, входивших тогда в Ананьевский и Одесский уезды, начали распространяться слухи о том, что документ, который им прочитали («Положение 19 февраля 1861 г.»), якобы совершенно иного содержания, нежели тот, который получили помещики. Поэтому крестьяне ждали «новой воли», отказывались подписывать уставные грамоты. На декабрь 1861 г. в губернии было подписано только 6, а на июль 1862—250 уставных грамот [1347, с. 48, 226, 227, 255, 256]. Около 20 проц. бывших помещичьих сел на территории нынешней области в течение 1861—1865 гг. были охвачены крестьянскими волнениями. В мае 1861 г. газета «Колокол» сообщала о жестокой расправе властей над крестьянами Ташина, Тузлов, Новокирьяковки (ныне Березанский район). Несмотря на уговоры станового пристава и земского исправника, крестьяне решительно отказались выполнять полевые работы в экономиях помещиков. Вызвав две роты Волынского пехотного полка, власти произвели жестокую экзекуцию над участниками волнения. Однако выступления против реформы не прекращались. Вскоре отказались работать на помещика крестьяне села Мариновки, ныне Доманевского района, значительные волнения произошли в селах Лысая Гора (ныне Первомайского района) [1672, с. 39, 40] и Адамовке (ныне Врадиевского района) [1279, л. 49].
На борьбу против феодально-крепостнических порядков поднимались все более широкие массы крестьянства, в нее включались и государственные крестьяне, которые также испытывали тяжелый гнет феодально-крепостнического государства. Поземельное устройство этой категории крестьян, составлявших большинство сельского населения края, определялось законом от 24 ноября 1866 г. Средний размер надела на ревизскую душу у них был выше, чем у помещичьих крестьян, составляя 7,8 десятины. Однако и этой земли не всегда было достаточно, так как только для покрытия расходов средней крестьянской семьи на юге Украины, по определению В. И. Ленина, необходимо было иметь не менее 16—18 десятин посева.
За пользование землей до выкупа государственные крестьяне платили оброчную подать, недоимки по которой неуклонно возрастали. Местные органы в уплату недоимок систематически конфисковывали имущество крестьян, способствуя их дальнейшему разорению. С 1887 г. государственные крестьяне были переведены на обязательный выкуп своих наделов, причем выкупные платежи на 45 проц. превышали государственную оброчную подать. Реформа 1861 г. обеспечила главным образом интересы помещиков, которые сохранили за собой огромные массивы земли, к тому же лучшей. Так, в 1868 г. помещикам Ананьевского, Елизаветградского и Херсонского уездов принадлежало 2122 тыс. десятин земли, т. е. вдвое больше, чем всем бывшим помещичьим и государственным крестьянам, вместе взятым. Значительная часть помещиков становилась на путь организации крупных капиталистических экономий, развивала товарное земледелие.
В некоторых экономиях юга наемный труд частично использовался еще до реформы. Поэтому переход к капиталистическому способу производства здесь происходил более быстрыми темпами, чем в других регионах. В крупных экономиях широко применялись паровые молотилки, другие сельскохозяйственные машины. Со второй половины XIX в. южные степные районы стали крупным центром производства товарного хлеба. Как и во всей южной Украине, основную массу его на Николаевщине давали помещичьи экономии. Торговое капиталистическое хозяйство вели также зажиточная часть крестьян и колонисты, представлявшие собой буржуазную прослойку в сельском населении края. Основная же масса крестьян, страдавшая от малоземелья, непомерных налогов, в условиях развивающегося капитализма еще больше разорялась. Крестьянам приходилось ежегодно вносить в казну выкупные платежи — по 9,3 руб. на двор. Кроме того, с них взыскивали целый ряд платежей: подушную подать (до 1887 г.), местные земские сборы, рекрутские. С десятины приходилось в среднем по 1 руб. 19 коп., а у бывших помещичьих крестьян — по 2 руб. 44 коп. [1672, с. 106; 1518, с. 93, 94]. У малоземельного крестьянства повсеместно налоги превышали доходность земли, что вело к его обнищанию. Например, доход с десятины в Ольгопольской волости равнялся 1 руб. 50 коп. Подушная же подать составляла 1 руб. 50 коп., общественный земский сбор — 57 коп. с души. В Еланецкой волости доход с десятины составлял 1 руб. 25 коп., общая сумма платежей — 2 руб. 83 коп. с души [1399, с. 150].
Усиливалось классовое расслоение крестьянства. На одном полюсе сосредоточилась деревенская беднота, посевы которой не превышали 5 десятин на двор. Таких дворов в Еяизаветградском уезде насчитывалось 59,1 проц., в Ананьевском — 49,2 проц. На другом полюсе находились зажиточные крестьяне, засевавшие более 15 десятин на двор. Они в указанных уездах составляли соответственно 9,4 и 9,8 проц. всех дворов [1650, с. 67].
Беднота остро нуждалась в земле, но покупать или арендовать ее с каждым годом становилось все труднее. С 1884 по 1903 г. средняя покупная цена десятины на юге Николаевщины возросла с 48 до 161 руб., а стоимость аренды в течение 1886—1905 гг. поднялась с 5 руб. 65 коп. до 12 руб. 50 коп. за десятину. Не имея рабочего скота и сельскохозяйственного инвентаря для обработки наделов, многие крестьяне-бедняки вынуждены были сдавать свою землю в аренду и уходить на заработки в города, наниматься батрачить к местным помещикам, кулакам, колонистам. Они были одним из резервов рабочей силы для капиталистической промышленности и сельского хозяйства.
Однако местной рабочей силы на юге страны, в т. ч. на территории Николаевщины, не хватало. Это обусловило возникновение здесь сети рынков найма, куда стекались тысячи рабочих с Украины, из России, Белоруссии, Молдавии. В Херсонской губернии сосредоточивалось 29, или около 2/з рынков рабочей силы южной Украины. На Николаевщине такие рынки были в Вознесенске, Казанке, Лысой Горе, Мостовом, Голте, Николаеве, Новом Буге и др. [1650, с. 140]. В своем классическом произведении «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин упоминал рынки в Мостовом и Вознесенске [2, с. 238]. В 1897 г. на лечебно-продовольственных пунктах этих рынков зарегистрировано 16 410 пришлых рабочих [1500, с. 78, 79]. Прибывая на рынки найма, рабочие обычно собирались на базарах или за городом. Почти нигде не было помещений, чтобы укрыться от непогоды или переночевать. Люди жили под открытым небом, ночевали на базарных лавках, под заборами. «Если ночью шел дождь,— писал земский врач из Николаева,— то утром всегда можно было увидеть, как вдоль забора висят свитки, рядна и всякие лохмотья, под которыми пытались спрятаться от дождя эти несчастные».