Татарбунары, Татарбунарский район, Одесская область
Татарбунары — город районного подчинения (с 1978 г.), центр района. Расположены на реке Когильник, впадающей в озеро Сасык, в 165 км от Одессы и в 24 км от железнодорожной станции Сарата (на линии Одесса — Измаил). Сведения о пребывании человека на территории Татарбунар и их окрестностей относятся к незапамятным временам. Археологи обнаружили здесь остатки поселения и курганные погребения эпохи бронзы (II — начало I тысячелетия до н. э.), скифские погребения (V— IV вв. до н. э.) и поселения первых веков нашей эры со смешанным населением, среди которого были славяне Черняховской культуры (II—VI вв. нашей эры). Во второй половине I тысячелетия н. э. территорию между Днестром и Дунаем заселили оседлые славянские племена тиверцев, впоследствии вошедшие в состав Киевской Руси. В середине XI в. в южные степи вторглись тюркские племена кочевников-половцев. Имеются предположения, что на месте Татарбунар находился главный стан половецких ханов, т. н. карабуна.
В 40-х годах XIII в. эти земли были захвачены монголо-татарами. В середине XV в. вследствие распада Золотой Орды Буджак попал под власть Молдавского княжества, которое с 1456 года стало данником Турции, затем оказалось в полной зависимости от нее. С этого времени начался почти трехсотлетний период турецкого владычества. Здесь же кочевали подвластные Крымскому ханству ногайцы Белгородской (Буджакской) орды, совершавшие опустошительные набеги на окрестные поселения. Территорию Татарбунар, учитывая ее выгодное географическое положение, орда превратила в место сбора награбленной добычи. Населенный пункт появился не ранее XVI в. Название Татарбунары (в ряде источников — Татар-Бунар) — тюркского происхождения и означает «татарский колодец» или родник. В описаниях XVIII в. отмечалось, что «в сем месте вытекает источников множество».
Побывавший в Татарбунарах в середине XVII в. турецкий путешественник Эвлия Челеби писал, что еще в начале XVI в. правитель Очаковского эйялета (наиболее крупное административное деление Османской империи) Кенан-паша построил здесь крепость для защиты караванных путей от татар, не признававших турецкого вассалитета. В 1636—1637 гг. крепость, разрушенную татарами, заново отстроили. Это было небольшое с четырьмя башнями прямоугольное сооружение с периметром в тысячу шагов, где находились помещения для 150 воинов, мечеть и склад пшеницы. Местный правитель ведал охраной дорог, взимал таможенную и рыночную пошлины с проходивших караванов.
В прилегающем к крепости посаде располагались 200 крытых камышом домов «бедного люда», постоялый двор, баня. Здесь селились беглые русские крестьяне, укрывавшиеся от рекрутской повинности, раскольники и сектанты, спасавшиеся от религиозных преследований. Стекались сюда также украинцы с земель, захваченных Польшей, молдаване из Запрутской Молдавии. Значительно увеличилось население местечка после того, как задунайские казаки получили разрешение селиться «по ордам татарским». В сентябре 1807 года в Татарбунарах некоторое время находилась резиденция кошевого Задунайской Сечи.
Во время русско-турецких войн 1768—1774 гг. и 1787— 1791 гг. Татарбунары освобождались русскими войсками, но затем по условиям договоров снова отходили к Турции. В 1812 году Татарбунары в составе Бессарабии окончательно отошли к России.
Царское правительство, заинтересованное в освоении этого края, проводило насильственное переселение сюда крестьян из центральных губерний. Вторым источником заселения были беглые крепостные, розыски которых здесь до 1821 года почти не проводились. Все поселенцы становились казенными крестьянами, феодально зависимыми от государства-землевладельца. В 1821 году в Татарбунарах насчитывалось 76 дворов и проживало 544 человека. В документах этого периода Татарбунары упоминаются как государственное селение с казенными землями вокруг.
Положение государственных крестьян мало чем отличалось от положения крепостных. После 1822 года каждая семья платила в год подати: казенную (подушную) — по 10 руб. и т. н. земскую, составлявшую в 1826 году 2 руб. 64 коп., а в 1827 — 4 руб. 40 коп., оброк — по 23 руб. 50 коп. Отличием бессарабской казенной деревни было то, что оброк здесь взимался не от количества освоенной земли, а с каждой семьи. Крестьяне выполняли также множество повинностей, в т. ч. подводную — по перевозке чиновников и казенных товаров, строительную — по постройке казенных зданий. Они строили конюшни для почтовых лошадей, заготовляли для них сено, доставляли дрова для чиновников, присутственных мест и карантинов, нередко содержали военных на постое.
По данным 1827 года, за Татарбунарами числилось 8579 десятин земли, из них 5930 десятин пахотной и сенокосов. В межевых документах об отводе земли местечку указывалось, что эти участки «противу прочих изобильны источниками хорошей воды, известковым камнем, годным для построек, прудами с рыбой и зарослями камыша». Такие природные условия определили и характер занятий жителей.
Развитие Татарбунар, как и других государственных поселений Бессарабии, шло по капиталистическому пути. Хотя в 1827 году в среднем на семью приходилось по 60 десятин пахотной земли и сенокосов, практически же наделы большинства крестьянских семей не превышали 15—20 десятин, да и эту землю многие не имели чем возделывать. За аренду рабочего скота и инвентаря бедняки обрабатывали земли богатеев или отдавали им часть урожая.
Особенно нелегко приходилось крестьянам в засушливые годы. Никакой помощи голодающим государство не оказывало, лишь иногда переносило сроки уплаты налогов. Недоимки, увеличивавшиеся из года в год, все больше разоряли хозяйства. В 1839 году под видом заботы о населении в неурожайные годы правительство ввело новую повинность, заставив крестьян создавать т. н. запасные хлебные магазины. Крестьян обязывали сдавать сюда часть урожая как бы про запас, но фактически этим хлебом распоряжалась казна. Не удивительно, что население саботировало строительство этих амбаров-складов.
Усиливалось расслоение крестьянства. Используя наемный труд, обогащались кулаки. В середине XIX в. в руках 12 зажиточных семей сосредоточилось около пятой части посевных площадей, четвертая часть всего скота. К этому времени численность жителей местечка по сравнению с 1827 годом увеличилась вдвое. Так как все плодородные земли уже были распаханы, новые поселенцы, прибывавшие, как и прежде, из центральных губерний, арендовали землю у богатеев или же пополняли ряды батраков.
Хлебопашество и скотоводство являлись главными отраслями экономики Татарбунар. Озимые и яровые зерновые культуры в 80-е годы занимали до 2,5 тыс. десятин пахотной земли, или около 60 проц. Сеяли преимущественно пшеницу, кукурузу, ячмень. Значительные площади (до 240 десятин) отводились под бахчу и огороды; особенно много садили капусты. Интенсивно развивалось виноградарство. В Татарбунарах заложили даже участок, где два выпускника Кишиневского училища садоводства проверяли новые сорта винограда, заготовляли для крестьян посадочный материал.
С 1827 по 1848 год поголовье крупного рогатого скота возросло с 960 до 1,5 тыс. голов, овец — с 2,3 до 5 тыс. Татарбунары славились богатым рынком по сбыту скота. Раз в две недели здесь устраивались базары, где порой закупались гурты в 300—400 голов крупного рогатого скота.
Зерновое хозяйство, виноградарство и скотоводство носили товарный характер. Наличие больших посевных площадей даже при самой отсталой переложной системе земледелия, не обеспечивавшей высоких урожаев, давало возможность богатым землевладельцам продавать значительное количество хлеба не только на внутреннем, но даже и на внешнем рынках. Особенно много экспортировалось пшеницы. Обогащаясь, кулаки обзаводились новыми современными земледельческими орудиями и машинами, покупали удобрения, высокоурожайные сорта виноградных лоз, продуктивный племенной скот. Беднякам же, чтобы уплатить налоги, приходилось продавать перекупщикам почти весь урожай пшеницы, для себя оставлять лишь кукурузу.
В период массового заселения Бессарабии, когда появился спрос на строительные материалы, татарбунарские каменоломни превратились в довольно крупный по тем временам промысел. В 50-е годы здесь работало до 200 человек. Каменщики, вручную нарезая камень-ракушечник, шедший на строительство жилых и казенных зданий, церквей, получали по 1,2— 1,3 руб. в день, а подрядчики, эксплуатировавшие труд рабочих, продавали кубический сажень камня по 3 рубля.
Кустарное производство в Татарбунарах в первой половине XIX в. развивалось медленно. Жителей местечка обслуживали один кузнец, восемь сапожников, девять овчинников и четыре портных. Кулакам принадлежало шесть ветряных и две водяные мельницы, где за гроши батрачили бедняки.
Местечко имело убогий вид. В центре его возвышалась церковь и здание волостного правления, вокруг базара располагались 16 лавок, 2 питейных дома и 2 винных погреба. Только богачи и зажиточные крестьяне имели каменные дома, беднота же ютилась в саманных хатах и землянках.
Экономическое положение Татарбунар резко ухудшилось после окончания Крымской войны, когда по Парижскому договору 1856 года Килийское гирло и часть Южной Бессарабии отошли к Молдавскому княжеству, объединившемуся впоследствии с Валахией в единую державу, названную в 1861 году Румынией. Татарбунары остались за Россией, но значительное количество общинных земель отошло к Молдавии. Через местечко проходил один из важных торговых путей; здесь разместились таможня и карантинные заставы. Лишенные пахотной земли, выгонов и сенокосов, многие крестьянские семьи оказались в безысходной нужде. В 1865 году они обратились к новороссийскому и бессарабскому губернатору с ходатайством о разрешении взять в оброчное содержание ранее принадлежавшую им землю в Румынии, поскольку «на ревизскую душу мужского пола приходится до четырех десятин земли, и эта пропорция для хлебопашества слишком недостаточна». После консультаций с таможенным начальством губернатор разрешил татарбунарцам арендовать землю за границей. Но это не принесло им сколько-нибудь заметного облегчения. Кроме высокой арендной платы крестьяне вынуждены были при каждом перегоне скота на выпас, выходе на сенокос или посев проходить таможенные досмотры, вносить пошлину.
И без того бедственное положение крестьянства усугублялось почти ежегодными налетами саранчи, уничтожавшей хлеба, сенокосы. Все население принудительно выгонялось полицией на рытье канав, перепашку полей, сбор саранчи. Работы продолжались с ранней весны до осени, но должного результата не давали. Молдавские князья, хищнически эксплуатировавшие богатства соседней части Бессарабии, не хотели тратить средства на уничтожение саранчи в местах ее основного размножения — в плавнях дельты Дуная. Положение не изменилось и после создания смешанной русско-румынской комиссии по борьбе с саранчой. Не удивительно, что именно в этот период Татарбунары покинула значительная часть жителей.
В 1869 году царское правительство приняло «Правила» о поземельном устройстве государственных крестьян Бессарабии, согласно которым они к 1875 году получили по 7,9 десятины земли на ревизскую душу. В среднем на каждую семью приходилось по 19 десятин земли. Татарбунарские крестьяне получили такие наделы только после 1878 года, когда вследствие поражения Турции в войне отторгнутые земли Татарбунар вместе со всей Южной Бессарабией были возвращены России. Проведение в жизнь земельной реформы ускорило процесс расслоения крестьянства. К концу XIX в. в результате роста населения и общинного передела земли средний надел семьи значительно сократился и составлял 8,8 десятины. Многие бедняки, обремененные долгами, не имея рабочего скота и сельскохозяйственных орудий для обработки своих наделов, вынуждены были частично или полностью отдать свою землю в аренду богатеям. В начале XX в. (1906 г.) в Татарбунарах насчитывалось 800 безземельных хозяйств. За мизерную плату батраки от зари до зари работали в кулацких хозяйствах.
Увеличилось количество жителей, занимающихся кустарным промыслом. Во второй половине XIX в. Татарбунары превратились в своеобразный мукомольный центр Южной Бессарабии. Здесь работали 2 водяные и 18 ветряных мельниц. Некоторые богатеи имели по 2—3 мельницы, обслуживаемые наемной рабочей силой. В местечке появились три бочарные и свечная мастерские, кожевенный и кирпичный заводы, две маслобойни. Разбогатевший колонист Д. Изерт в 70-х годах основал ткацкую мануфактуру, превратившуюся впоследствии в суконную фабрику. По 12—14 часов в сутки стояли рабочие у станков, постоянно подвергаясь издевательствам со стороны хозяина и его помощников. Татарбунарские каменоломни, имеющие маломощные пласты ракушечника, уже в начале XX в. не могли конкурировать с новыми разработками камня в других районах Бессарабии, и работы здесь прекратились.
Революционные события 1905 года, особенно на юге России — в Одессе, Николаеве и других городах, пробуждали самосознание крестьян, способствовали развертыванию их борьбы с угнетателями. Созванное в Татарбунарах 13 ноября 1905 года собрание по выборам волостного правления превратилось в антимонархический митинг. Выступивший перед собравшимися учащийся учительской гимназии села Байрамчи (теперь — Николаевка-Новороссийская) член РСДРП Иван Лабунец разъяснил, что царский манифест 17 октября содержит много лживых обещаний. Оратор призвал жителей не подчиняться властям, не платить податей. Участники митинга подписали петицию с требованием об «уничтожении монархического правления и введения республиканского». Выборы в Татарбунарах в этот день не состоялись. Собравшиеся кричали: «Долой урядника, старшину и старосту!». В декабре 1905 года Ивана Лабунца арестовали, а спустя четыре месяца убили в одесской тюрьме. 20 декабря 1905 года в местечке состоялся съезд крестьян Бессарабии, одобривший программу Всероссийского крестьянского союза, в частности его требования о передаче крестьянам без выкупа всех государственных, церковных и царских земель, созыва Учредительного собрания, ликвидации сословности. Делегаты съезда осудили деятельность черносотенной организации «Союз русского народа».
Борьба трудящихся Татарбунар приняла острые формы во время проведения столыпинской аграрной реформы. Как свидетельствуют жандармские документы, лишь 60 крестьян дали согласие перейти на отрубные участки, большинство же требовало оставить прежний порядок землепользования. Боясь возможных «беспорядков», уездные власти несколько раз переносили сроки нарезки земли. Зимой 1911 года крестьяне подожгли несколько скирд соломы кулаков, давших согласие перейти на хутора, им угрожали убийством. Жандармы арестовали в Татарбунарах 16 человек и отдали их под суд 8, однако волнения продолжались и в 1912 году.
В январе 1914 года сход жителей местечка постановил отказаться от выполнения ряда повинностей, введенных почти сто лет назад. Татарбунарцы сложили с себя обязанности по охране винной лавки, почтово-телеграфной конторы и других казенных учреждений, отказались впредь посылать уряднику и становому приставу дежурных десятских. Полиция арестовала около 30 жителей, активно выступавших против обременительных повинностей.
К началу первой мировой войны население Татарбунар значительно увеличилось: если в 1870 году здесь проживало 3498 человек, в 1890 — 4087, то в 1913 году насчитывалось 6227 жителей.
В 1870 году в Татарбунарах открыли санитарный участок, где работал один фельдшер. В его распоряжении находились очень небольшие, т. н. «приводные покои с койками для больных». Участок обслуживал население двух волостей — 8647 человек. На неоднократные ходатайства и требования жителей открыть в Татарбунарах врачебный участок или больницу земское собрание отвечало отказом.
Основная масса населения была безграмотной. В 1878 году в Татарбунарах открылось двухклассное мужское училище, а в следующем году — одноклассное женское, в 1885 году — церковноприходская школа с мужским и женским отделениями, в 1890 году — школа грамоты при церкви. Хотя в местечке числилось пять начальных учебных заведений, посещало их в 1904 году всего 350 детей, преимущественно из зажиточных семей. Содержание учебных заведений почти целиком перекладывалось на плечи местного населения. Когда в 1905 году развалилось помещение двухклассного училища, а жители не смогли построить новое, его закрыли совсем.
Первая мировая война тяжелым бременем легла на плечи трудящихся. Мужское население Татарбунар сократилось на треть. Резко возросли цены на продукты питания и предметы первой необходимости. Все это до крайности обостряло классовые противоречия. После победы Февральской буржуазно-демократической революции, не разрешившей острых социальных проблем, борьба трудящихся Татарбунар за свои права развернулась с новой силой. Они отказывались выполнять распоряжения местных властей, погрязших во взяточничестве и казнокрадстве. В начале марта 1917 года на сельском сходе были разоблачены уголовные преступления по службе станового пристава, его помощника, урядника, письмоводителя и всего состава волостного правления. По постановлению схода их арестовали и отправили в уездный комиссариат. Большим авторитетом среди трудящихся Бессарабии и в частности Татарбунар пользовалась крестьянская секция Одесского Совета, возглавляемая профессиональной революционеркой В. С. Арнольд. В марте 1917 года рабочие местечка обратились сюда с просьбой срочно прислать в помощь агитаторов и пропагандистскую литературу. Состоявшийся 25 марта 1917 года сход избрал новый волостной комитет. В его состав вошли 38 жителей местечка, сел Спасского и Павловки. Комитет, возглавляемый В. Коваленко, начал подготовку к переразделу земли, повел борьбу со спекуляцией, с кулаками, провоцировавшими погромы. Побывавшие в волости в апреле 1917 года представители крестьянской секции В. Винницкий и Г. Мацеш (известный по кличке Дедушка) дали высокую оценку деятельности волостного комитета.
В сентябре 1917 года татарбунарцы избрали своего делегата на губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, состоявшийся в конце месяца в Кишиневе. Впоследствии недовольные ролью своего представителя в Кишиневском Совете, они выразили ему недоверие и избрали нового депутата, осудившего предательскую деятельность «Сфатул-цэрий».
Трудящиеся местечка горячо приветствовали победу Великой Октябрьской социалистической революции. 20 ноября на состоявшемся в Измаиле I съезде Советов Придунайского края представители Татарбунар проголосовали за признание Советской власти и декретов II Всероссийского съезда Советов. Но превращению волостного комитета в орган революционной власти всячески противодействовали входившие в его состав представители кулаков и буржуазии. В середине декабря 1917 года на массовом сходе крестьяне и рабочие Татарбунар и двух соседних сел вместе с расквартированными в местечке большевистски настроенными солдатами Румынского фронта приняли решение вывести из комитета контрреволюционеров и пополнить его представителями трудящихся и армии. С этого момента он выполнял функции Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Приступив к проведению социалистических преобразований, комитет в конце декабря поделил между безземельными и малоземельными жителями близлежащие помещичьи земли.
Когда в первых числах января 1918 года буржуазнопомещичья Румыния начала захват земель между Прутом и Днестром, татарбунарцы решительно встали на защиту завоеваний Октября. С гневным осуждением интервенции их делегат выступил 10 января на чрезвычайном съезде сельских, городских и земельных самоуправлений придунайских земель. 19 января на III Бессарабском губернском съезде крестьян в Кишиневе, на подступах к которому уже шли бои с румынскими войсками, другой представитель татарбунарцев, открыв прения, заклеймил позором предательскую, контрреволюционную роль «Сфатул-цэрий» и потребовал принятия решительных мер для немедленного изгнания интервентов.
В эти же дни в самом местечке из крестьянской и рабочей молодежи был создан боевой революционный отряд; возглавил его И. Я. Чеботаренко. Отряд в первую очередь разгромил контрреволюционное гнездо заговорщиков в Татарбунарах, арестовал их предводителя — местного кулака. Отряд каждую ночь выставлял дозоры в местечке и окрестных селах, оказывал помощь защитникам Вилковского рубежа, где жители вместе с моряками Дунайской флотилии под руководством А. Г. Железнякова отбивали атаки интервентов. Когда румынские войска подошли к Татарбунарам, отряд занял круговую оборону. Но силы были неравные. После двухдневных ожесточенных боев в конце января оккупанты ворвались в Татарбунары. Захватчики установили здесь, как и во всем Придунайском крае, режим грабежа и насилия, жителям запрещалось переезжать из одной местности в другую без разрешения оккупационных властей, собираться и ходить группами по улицам. Были введены многочисленные подати: за землю — в пользу государства, аграрная — в пользу общины, за недвижимое имущество, за проезд по государственным дорогам, за каждую голову рогатого скота и т. п.; восстановлены некоторые налоги, существовавшие здесь еще во времена турецкого ига. За их неуплату перчепторы (собиратели податей) отнимали имущество, скот. Часто в Татарбунарах под бой барабана шла распродажа имущества бедняков. Тяжелым бременем для населения было содержание многочисленного жандармского гарнизона.
В конце 1918 года был утвержден закон о земельной «реформе» в Бессарабии, по которому предполагалось выделить каждой семье надел в размере 6—8 га. Однако многочисленные дополнения к закону превратили его в фикцию. Из списков на получение земли исключались батраки, как не ведущие оседлого образа жизни, семьи, занимающиеся отхожим промыслом. Как и прежде, лучшие участки земли попали в руки помещиков и кулаков. Щедро наделялось землей румынское офицерство. Многие крестьяне, получившие землю, из-за непомерно высокой выкупной цены на нее (от 1160 до 2000 лей), а также запрещения просрочек уплаты, продавали свои участки. Уже к 1925 году 48 проц. семей лишились надельной земли.
Тяжелой была и участь рабочих. Многие предприятия закрылись или работали на 20—30 проц. мощности. Рабочий день длился до 12 часов. Отсутствовала охрана труда. Дневной заработок ткачихи суконной фабрики в Татарбунарах составлял 13—17 лей, т. е. был равен стоимости 2 кг черного хлеба.
К середине 20-х годов охвативший Румынию тяжелый экономический кризис привел к полному разорению населения оккупированных районов Бессарабии. По сведениям кишиневских газет того времени цены на продовольственные и промышленные товары возросли с 1920 по 1924 год на 60—70 проц., а государственные обложения — на 2700 проц. Во много раз увеличились местные налоги. Катастрофически снижалась заработная плата. Даже в горячую пору полевых работ батраки получали от 25 до 50 лей в день.
В связи с постоянным недоеданием среди населения свирепствовали туберкулез, эпидемические заболевания. В местечке работал только один врач. Лекарства и медицинская помощь обходились очень дорого. Например, таблетка аспирина стоила 8 лей, сердечные капли —120 лей. Не удивительно, что смертность среди населения значительно превышала рождаемость. Как свидетельствуют архивные материалы, за 10 лет оккупации от туберкулеза и недоедания умерло свыше тысячи жителей Татарбунар. Социально-экономическое порабощение населения усугублялось жестоким национальным гнетом. С первых дней оккупации началась насильственная румынизация населения. Преподавание в единственной местной четырехклассной школе велось на румынском языке.
Учителей, не принявших румынского подданства, уволили.
Уже в первые годы оккупации в Татарбунарах и близлежащих селах возникли революционные кружки. В мае 1918 года в соседнем селе Эскиполос (сейчас Глубокое) сигуранце удалось напасть на след пропагандистского кружка Тимофея Лая, тесно связанного с подпольщиками Татарбунар. При обыске у его членов обнаружили винтовки и револьверы. На вопрос жандарма, зачем хранил револьвер, арестованный Михаил Манота ответил: «Чтобы стрелять в оккупантов, когда их будут гнать русские братья». Документы Аккерманской сигуранцы свидетельствуют о большом размахе революционной агитации в Татарбунарах. В начале 1919 года сюда из Одессы возвратился активный революционер Кузьмин. Он привез с собой много листовок на русском и румынском языках, которые затем распространялись среди населения и румынских солдат.
Под влиянием революционной пропаганды в апреле 1919 года бедняки Татарбунар подняли первое на юге Бессарабии вооруженное восстание против оккупантов. Подавив его, румынские кавалеристы арестовали 27 человек и предали их суду.
Враждебное отношение трудящихся Татарбунар к оккупантам росло с каждым днем. Агент сигуранцы доносил, что «многие жители ждут большевиков», молодежь уклоняется от службы в румынской армии, заявляя, что, получив винтовки, «присоединится к большевикам и побьет захватчиков их оружием». В конце 1919 года в Татарбунарах образовалась территориальная парторганизация. Был создан волостной революционный комитет — боевой орган для подготовки к восстанию, вокруг которого впоследствии стали формироваться боевые дружины из рабочих и крестьян. Сигуранца и военные власти не раз проводили обыски в Татарбунарах. Префект полиции доносил о том, что многие жители приобретают и прячут оружие. В ответ на белый террор и репрессивные меры румынских властей против рабочих и крестьян Бессарабии большевики объявили красный террор против агентов сигуранцы, жандармов и оккупационных властей. Большой размах приобрело в то время партизанское движение. Днем жители были мирными хлеборобами, ткачами, а ночью становились грозными народными мстителями.
Партизанские отряды и подпольщики сел Татарбунары, Турлаки (теперь — Выпасное Белгород-Днестровского района), Байрамчи (теперь—Николаевка-Новороссийская Саратского района) поддерживали между собой конспиративную связь. 13 сентября 1921 года партизанский отряд из 20 человек, предварительно сняв возле села столбы телеграфно-телефонной связи, совершил смелое нападение на татарбунарский жандармский пост. Однако после перестрелки отряду пришлось отойти. Жандармы жестоко избивали и истязали подозреваемых в нападении на пост. Несколько крестьян погибло во время пыток. В связи с этим родственники погибших через год возбудили уголовное дело против капитана Злывоги и пяти жандармов, однако виновные в зверском убийстве крестьян остались безнаказанными. Судебный процесс назначался несколько раз, но постоянно откладывался из-за того, что, якобы, «не выяснены обстоятельства дела». Он тянулся до 1934 года, а затем суд вообще прекратил разбирательство.
Революционной борьбой в Южной Бессарабии руководил Южбеспартком и созданный в 1921 году Южный Бессарабский революционный комитет, находившийся в Татарбунарах. В состав Южбесревкома входили А. И. Клюшников (Ненин) — председатель, Н. С. Шишман, И. Н. Батищев, Л. Г. Цуркан, И. К. Кольцов (он же Пугачев, И. Бежан, И. К. Бежанович) и Н. 3. Лисовой. Несмотря на террор, росла подпольная организация в самих Татарбунарах, которой руководил И. Н. Батищев. В начале 1924 года она насчитывала более 100 человек.
Под руководством Южбесревкома подпольщики с 1923 года начали активную пропагандистскую и организаторскую работу по подготовке к вооруженному восстанию. Одной из главных задач являлось обеспечение оружием. Южбесревком через своих людей закупал старые винтовки, организовывал их ремонт и отправлял на подпольные склады. Часть оружия передали крестьяне, прятавшие его от оккупантов. Южбесревком приступил к разработке плана восстания, однако окончить ее не успел: в селах начались стихийные выступления, вызванные страшным голодом, отказом румынского правительства от проведения плебисцита о Бессарабии, предложенного в марте 1924 года Советским Союзом.
Понимая, что условия для восстания еще не созрели, Южбесревком призывал трудящихся воздержаться от преждевременного выступления. Но предупредить его не удалось. Первые выстрелы прогремели в селе Николаевке (теперь Килийского района) 11 сентября 1924 года в ответ на зверское убийство жандармами одного из местных жителей. Около 60 крестьян напали на примарию и отомстили оккупантам. Они убили двух жандармов и примаря, захватили 12 винтовок, боеприпасы, четыре ящика с гранатами, сожгли документы примарии, в т. ч. списки должников. Румынские власти, направив в село большую воинскую часть, подавили выступление. Чтобы предотвратить общее восстание, оккупанты перебросили в Южную Бессарабию большие воинские соединения, наводнили отрядами жандармерии и провокаторами. Начались повсеместные аресты.
Пытаясь не допустить разгрома революционных организаций, Южбесревком ускорил подготовку общего выступления. 14 и 15 сентября 1924 года он совместно с руководителями революционных организаций близлежащих сел утвердил план восстания в Татарбунарах. Предполагалось, что позже к нему присоединятся остальные села.
В ночь на 16 сентября более ста повстанцев, собравшихся на окраине Татарбунар, разобрали привезенное из села Чичмы (теперь село Струмок) оружие, разделились на три отряда, которые возглавили Н. 3. Лисовой, Г. Черненко, И. Щербина. А, И. Клюшников призвал повстанцев к борьбе с оккупантами до полного изгнания их с родной земли, за воссоединение края с Советской Украиной.
После того как специальная группа под руководством матроса Ф. Вальца перерезала провода телефонной и телеграфной связи, восставшие направились к центру Татарбунар. В 7 часов утра они атаковали и взяли примарию, затем, подавив сопротивление жандармского поста, заняли почту и перчепцию (налоговое управление).
К 8 часам утра 16 сентября власть в Татарбунарах взял в свои руки восставший народ. На многих Домах развевались красные флаги. В И часов на центральной площади состоялся многолюдный митинг, на котором была провозглашена Советская власть. Жители горячо приветствовали руководителей восстания. Выступивший на митинге А. И. Клюшников подчеркнул, что борьба с румынскими оккупантами только начинается и призвал местных жителей вступать в боевые отряды. Десятки добровольцев пополнили ряды восставших.
В тот же день в Татарбунарах был создан орган Советской власти — ревком, в который вошли А. И. Клюшников (председатель), Л. Г. Цуркан, И. Н. Батищев, И. К. Кольцов, Г. Черненко, Н. 3. Лисовой. Трое последних назначались руководителями отрядов, направляемых на помощь восставшим крестьянам других сел.
Прежде всего ревком освободил из тюрьмы арестованных подпольщиков, которые сразу же вступили в ряды повстанцев, обезоружил военизированную охрану фабрики капиталиста Эссена, сформировал кавалерийский отряд. Оружие и боеприпасы, изъятые у кулаков, жандармерии и охранников, передали добровольцам боевых отрядов. Одновременно принимались меры для нормализации жизни в Татарбунарах — начали работу учреждения, открылись магазины.
Восстание, получившее название Татарбунарского, переросло географические рамки Татарбунар. 16 сентября восстали села Акмангит (теперь — Белолесье), Нерушай, Чичма. В соседних селах Фурманке, Китай (теперь — Червоный Яр Килийского района), Карамахмеде (теперь — Шевченково Килийского района) и Парапорилендите (вошло в состав села Николаевки Килийского района) повстанцы нарушили телефонную связь, уничтожили архивы примарий и жандармских постов. В Фурманке при перестрелке были убиты примарь, жандарм и секретарь примарии.
В отряды татарбунарцев, направлявшихся к Сарате, чтобы преградить путь румынским войскам, влились жители близлежащих сел, отдельные солдаты и моряки, бежавшие из королевской армии. 17 сентября татарбунарское восстание охватило почти весь юг Бессарабии. Повстанцы создавали органы Советской власти — ревкомы, организовывали отряды народной милиции и Красной гвардии.
Румынское правительство спешно перебросило в район Татарбунар пехотные, артиллерийские, кавалерийские части, большие отряды полевой жандармерии, десант моряков. В район восстания, как писала «Правда», были стянуты 9 полков, в т. ч. артиллерия, только что полученная из Франции.
Ожесточенные бои разгорелись возле станции Сарата и в селе Чичма. Ураганному артиллерийскому обстрелу повстанцы могли противопоставить лишь огонь винтовок, нескольких пулеметов, а также топоры, вилы и свою беззаветную храбрость. Потеряв многих боевых друзей, они вынуждены были 17 сентября отойти и занять круговую оборону в Татарбунарах, где продолжали отбивать атаки врага. Лишь утром 18 сентября, когда заканчивались боеприпасы, повстанцы попытались выйти из окружения. Одной из групп (более 100 человек), которой руководил А. И. Клюшников, удалось вырваться из вражеского кольца в южном
направлении. Другая группа, насчитывавшая около 60 человек, прорываясь в северо-западном направлении, попала под обстрел вооруженных немецких колонистов и была разбита. Оставшиеся в окружении повстанцы вели бой до последнего патрона. 18 сентября Татарбунары пали.
Группа А. И. Клюшникова, войдя в село Эскиполос, обратила в бегство находившуюся там румынскую воинскую часть. Здесь к повстанцам присоединились жители села Галилешты (теперь Десантное), и отряд возрос до 300 человек. Однако выстоять против превосходящих сил врага он не мог. Попытка прорваться к Черному морю и на рыбацких баркасах уйти к берегам Советской Украины не удалась — по дороге повстанцев встретил десант моряков, поддерживаемый шквальным орудийным огнем кораблей. Вечером 19 сентября у озера Сасык, куда отошел отряд, теснимый со всех сторон румынскими войсками, состоялся последний четырехчасовой неравный бой. В живых осталось не более трети повстанцев. С наступлением темноты часть отряда ушла в плавни. Остальные, прорвавшись в район Жебриян, чтобы пополнить свои ряды революционно настроенными крестьянами, в пути были окружены жандармами и почти полностью уничтожены. В этом бою погиб и руководитель восстания А. И. Клюшников. 22 сентября, после разгрома повстанцев, ушедших в плавни озера Сасык, восстание было подавлено.
Кровавый погром устроили каратели в Татарбунарах. Как писал впоследствии А. Барбюс, за один только день они убили 89 человек во дворе церкви и 200 крестьян расстреляли на улицах, сожгли 69 домов. «Татарбунары горели. Только сильный ливень спас их от полного уничтожения. В одном погребе было закрыто 120 человек. На другой день из них осталось в живых около 35, остальные задохнулись, некоторые сошли с ума»,— рассказывали позже очевидцы на страницах журнала «Красная Бессарабия». Оккупанты арестовали в местечке сначала 50 человек, а через несколько недель еще 62 человека. Многих татарбунарцев укрывали жители соседних сел.
Массовые аресты и убийства совершили каратели в селах Чичме, Кайраклии (теперь — Лощиновка), Галилештах, Нерушае, Плахтиевке и др. Всего в период подавления восстания было убито и замучено более 3 тыс. человек.
В ночь на 25 сентября 1924 года в Татарбунарах вновь прогремели выстрелы. Это небольшая группа вооруженных повстанцев, скрывавшаяся в степях, попыталась прорваться в местечко, чтобы освободить арестованных товарищей. Но румынские войска, расположенные здесь, полностью уничтожили отряд мужественных борцов.
Арестовав многих повстанцев и участников революционного движения, оккупанты в 1925 году инсценировали «процесс 500», который должен был доказать, что татарбунарское восстание — «дело рук Москвы». К суду привлекались жители 43 городов и сел. Закрытый процесс длился 103 дня.
В защиту подсудимых бессарабцев подняли голос трудящиеся Советского Союза. Телеграммы протеста и резолюции массовых митингов с требованием предоставить свободу арестованным крестьянам прибыли в адрес трибунала из Москвы, Ленинграда, Вятки, Омска и многих других городов и сел СССР. 20 августа 1925 года в Одессе состоялся пятнадцатитысячный митинг. Многие газеты опубликовали снимок участников митинга в городе Севастополе.
Митинги протеста состоялись в Париже, Берлине, Вене, Нью-Йорке, Праге. Во многих странах возникли общества «Друзья Бессарабии». В авангарде движения за социальные права населения Бессарабии шли коммунисты. В борьбу за спасение татарбунарцев включились такие выдающиеся деятели коммунистического и рабочего движения, как Георгий Димитров, Бела Кун, Клара Цеткин, Марсель Кашен, Гарри Подлит, Уильям Фостер и многие другие. Голос протеста подняли лучшие силы прогрессивной интеллигенции мира, в их числе Томен Голлан, Теодор Драйзер, Альберт Эйнштейн, Поль Ланжевен, Поль Элюар, Бернард Шоу, Луи Арагон, Томас Манн. На процессе присутствовали адвокат из Брюсселя Пауле Див, группа адвокатов из Праги во главе с редактором газеты «Вар» Зденеком Неедлы. Вынужденные дать разрешение на въезд в Румынию революционному писателю и прогрессивному деятелю Франции и международного революционного движения Анри Барбюсу, румынские власти чинили ему всяческие препятствия — спровоцировали задержку поезда, чтобы сорвать намечавшуюся встречу с местными рабочими, студентами и журналистами, не позволили посетить тюрьму, ограничили его пребывание на процессе до двух дней. Однако и за это время писатель сумел увидеть гнусную комедию королевского суда над беззащитным и отверженным народом, разглядеть жестокость судей — офицеров румынской армии, руки которых были обагрены кровью многих тысяч крестьян. Анри Барбюс позже заявил, что если бы он не был революционером, то стал бы им, увидев судебный процесс над татарбунарцами. Вышедшая в Париже в 1926 году и переведенная затем на многие языки мира его книга «Палачи», значительная часть которой посвящена Бессарабии, потрясла людей страшной правдой о белом терроре. К борьбе против издевательств румынских оккупантов над трудящимися Бессарабии, против средневекового зверства призывали книги Зденека Неедлы.
Под давлением международного общественного мнения суд оправдал большинство арестованных. Осуждены были 85 человек, в т. ч. И. Н. Батищев и еще два человека — приговорены к 15 годам каторги, три человека — к 10 годам каторги, остальные — от 8 до одного года каторжных работ или тюремного заключения. Осужденных бросили в наиболее страшные тюрьмы Румынии — Дофтану и Жилаву, где до этого долгие годы томились многие румынские и бессарабские революционеры. К татарбунарскому процессу трибунал возвращался и в последующие годы. В 1934 году жандармы схватили участника восстания А. Аргирова, много лет скрывавшегося в селах. Его приговорили к 5 годам каторги.
Татарбунарское восстание, самое крупное за 22-летнее господство в Бессарабии румынских оккупантов, имело большое значение в истории национально-освободительной борьбы трудящихся Придунайского края. Более 6 тыс. трудящихся разных национальностей приняли участие в борьбе против оккупантов, за восстановление власти рабочих и крестьян, за воссоединение края с Советской Украиной. Восстание сыграло большую роль в дальнейшей освободительной борьбе трудящихся Бессарабии и всей Румынии.
Никакими репрессиями не удалось румынским властям подавить стремление трудящихся Бессарабии обрести свободу, воссоединиться с СССР. Вместо разгромленной подпольной организации в Татарбунарах возникла новая. Хотя в конце 1929 года и она была разгромлена, а ее члены брошены в тюрьму, в октябре 1930 года под руководством Арцизской подпольной коммунистической организации в семи селах, в т. ч. и в Татарбунарах, стали действовать новые большевистские организации. В трудных условиях подполья большевики пополняли свои ряды новыми членами, укрепляли связь с массами. Под их руководством в Татарбунарах действовала и комсомольская организация, возглавляемая коммунистом Алексеем Павленко (псевдоним Добровольский). В ее состав входили Иосиф Самойленко, Кирилл Лысый, а также Михаил и Иван Батищевы — сыновья И. Н. Батищева. Сигуранце удалось напасть на след организации, и все ее участники были отданы под суд.
Страшась народного гнева, оккупационные власти стремились искоренить не только дух, но даже память о Татарбунарском восстании. Бешенство полиции вызвала листовка Бессарабских областных комитетов Коммунистической партии и комсомола Румынии, выпущенная к шестилетию восстания, в которой говорилось: «Лучшим венком трудящихся Бессарабии на могилу героев Революции будет продолжение борьбы против войны и за завоевание Советской Бессарабии». За распространение этой листовки только в Татарбунарах жандармы бросили в тюрьму 100 человек, где подвергли их нечеловеческим пыткам.
Под руководством коммунистов во многих городах и селах стали создаваться комитеты рабоче-крестьянского блока (РКБ), или т. н. унитарные профсоюзы. Один из первых комитетов РКБ — Татарбунарский — охватывал своей деятельностью многие близлежащие села. Однако вскоре румынские власти запретили эти профсоюзы как организации, ведущие коммунистическую пропаганду.
Население Бессарабии, и в частности Татарбунар, в 30-е годы развернуло борьбу против милитаризации края. Молодежь отказывалась идти в королевскую армию, жители саботировали работы по прокладке стратегической дороги Татарбунары— Тузлы — Будак — Бугаз, ведущей к советской границе. В полицейских списках «подозрительных лиц» в 1930 году числилось 18 татар-бунарцев.
С 1933 года в местечке, как и во многих других городах и селах края, действовал сельский антифашистский комитет. Когда румынские власти в конце 1934 года запретили эти организации, их роль взяли на себя комитеты демократического блока. Татарбунарский комитет, объединявший рабочих, крестьян, представителей трудовой интеллигенции, являлся одним из наиболее массовых.
В январе 1935 года в Татарбунарах насчитывалось 38 большевиков-подпольщиков. В местечке все чаще стали распространяться листовки, разоблачавшие милитаристскую политику буржуазно-помещичьей Румынии, призывавшие трудящихся к борьбе за освобождение. Листовки размножались на шапирографе жителем Татарбунар П. Мардари, а затем доставлялись на подпольные базы и распространялись в Аккермане, Арцизе, Шабо и окрестных селах. В конце мая сигуранце удалось напасть на след подпольщиков. Были раскрыты партийная и комсомольская ячейки. Военный трибунал обвинил арестованных в связях с III Коммунистическим интернационалом, в подготовке восстания, организации выступлений за воссоединение Бессарабии с Советским Союзом, распространении подпольной литературы. 37 подпольщиков, среди них П. Швеца, К. Чумаченко, П. Коваленко, Василия и Ивана Суручану, П. Мардари суд приговорил от одного до 10 лет тюремного заключения.
Борьба татарбунарцев против интервентов продолжалась вплоть до освобождения Бессарабии и Буковины Красной Армией. Не случайно жандармы называли Татарбунары не иначе как «проклятое село», «большевистское гнездо».
28 июня 1940 года жители Татарбунар радостно, с красными флагами встречали советских воинов-освободителей. Надпись на одном из транспарантов гласила:
«Мы верили, мы ждали, когда взойдет солнце свободы и радость освобождения придет к нам с востока от наших украинских и русских братьев».
После освобождения Татарбунары стали районным центром и до 1957 года официально именовались селом. Созданные райком партии, исполком районного Совета, сельсовет с первых дней приступили к социалистическим преобразованиям. Были национализированы банк, суконная фабрика, электростанция, мельницы. В восстановлении Советской власти большую активность проявляли бывшие участники большевистского подполья и Татарбунарского восстания И. Д. Сорочан, И. Н. Чумаченко, И. Н. Батищев, вошедшие в состав исполкома сельсовета.
Сбылась мечта крестьянства. Землю, о которой революционные татарбунарцы слагали песни — «Мы хотели земли, нас сровняли с землей, и за волю сидим за холодной стеной»,— Советская власть передала тем, кто ее обрабатывал. 285 безземельных и малоземельных хозяйств Татарбунарского района получили 6 тыс. га земли. Для помощи безлошадным крестьянам сельсоветы района создали 1407 супряг. 22 июля 1940 года на землях боярина Бурты организовался колхоз им. Татарбунарского восстания, возглавил который В. А. Плотный. В марте 1941 года 104 бедняцкие и середняцкие хозяйства Татарбунар объединились в колхоз им. Коминтерна.
Созданная в конце 1940 года Татарбунарская МТС помогала молодым коллективным хозяйствам района в обработке полей, в ремонте сельскохозяйственного инвентаря. На поля пришли мощные тракторы, их повели трактористы, прибывшие с Полтавщины. Они же стали первыми учителями татарбунарских колхозников. К весне 1941 года было подготовлено из местных жителей 34 тракториста, в т. ч. 12 девушек.
Налаживалась работа промышленных предприятий. За три месяца Советской власти на суконной фабрике коренным образом улучшились условия труда, пущены все машины и станки, находившиеся долгое время на консервации. До конца года было выпущено 10 тыс. метров сукна, тогда как за весь 1939 год — 7,8 тыс. метров.
В 1940 году в Татарбунарах были построены районная больница на 25 коек и поликлиника. Жителей бесплатно обслуживали два врача и шесть медработников со средним специальным образованием. Лишь за четыре месяца Советской власти на народное здравоохранение израсходовано около 70 тыс. руб. (в старых ценах).
Открылись две начальные школы, где преподавание велось на родном языке. Стали учиться и взрослые, которые не смогли получить образования в годы румынской оккупации. Начали работать районный клуб, первый в Татарбунарах кинотеатр.
Большой политический подъем трудящихся вызвала подготовка к выборам в Верховный Совет СССР и Верховный Совет Украинской ССР. В селе работали 18 агитколлективов, агитпункты, кружки по изучению Конституции СССР. В яркий праздник социалистической демократии превратились выборы 12 января 1941 года. Среди избранных депутатами Верховного Совета СССР был один из организаторов и участник Татарбунарского восстания И. Н. Батищев.