Развитие экономики, искусство и культура Запорожья в XVI—XVIII вв.
Важную роль в хозяйственной жизни края играла торговля. С Левобережья на Запорожье шли преимущественно такие товары, как хлеб, водка, табак, деготь и некоторые предметы обуви и одежды; из России — товары мануфактурного производства и ремесла, в первую очередь металлы и металлические изделия, сукна и суконные изделия, полотно и хлопчатобумажные ткани, кожи и кожаные изделия и другие. В свою очередь, владельцы богатых хуторов вывозили для продажи далеко за пределы Запорожья — в Россию, страны Западной Европы, Ближнего Востока лошадей, крупный рогатый скот, пушнину, рыбу и другую продукцию [1764, с. 360]. Таким образом, Запорожье вскоре стало составной частью всероссийского рынка [1745, с. 304, 314].
Развитию торговли способствовало и то, что земли Войска Запорожского пересекали важные торговые пути: Муравский шлях, начинавшийся у Перекопа и пролегавший через южноукраинские степи на север к Туле; Черный шлях, который также начинался у Перекопа, пересекал низовья Днепра и проходил между верховьями Ингульца, Тясьмина, Роси в направлении Умани; Чумацкий шлях, пролегавший по левому берегу Днепра через запорожские степи до Перекопа, а оттуда — в Крым. Хозяйственное использование этих дорог содействовало широкому распространению с середины XVII в. торгово-извозного промысла. Частые разбойничьи нападения татар делали дальнюю дорогу нелегкой. Поэтому в наиболее опасных местах запорожцы сооружали «засеки» (крепости), выставляли сторожевые дозоры. В пределах современной области они находились вблизи нынешних сел Великая Белозерка Каменско-Днепровского, Тимошовка Михайловского районов, пгт Веселое и в других местах [1544, с. 86; 1918, с. 236, 261, 268]. Имущественное неравенство было характерно и для казаков, занимавшихся чумацким промыслом. Среди богатых чумаков в середине XVIII в. выделялись Вербицкий и Сосновый из-под Пришиба (ныне в составе города Молочанска). В сентябре 1754 г. на Царичанском форпосте зарегистрировано много зажиточных чумаков из Запорожья и в их числе Г. Шрам с шестью четверными и двумя пароволовыми возами соли [1905, с. 86, 90]. Эта немногочисленная прослойка безжалостно эксплуатировала чумаков-наймитов.
Глубокие социальные противоречия нередко выливались в народные волнения и восстания. Острый конфликт между наймитами и владельцами богатых зимовников и рыбных промыслов имел место, в частности, осенью 1764 г. на Великом Лугу. Сечевая старшина подавила это выступление силой [1745, с. 367]. В 1768 г. на Правобережье вспыхнуло народно-освободительное восстание — Колиивщина. Запорожский казак М. Железняк стал одним из его руководителей. Вместе с рядовыми казаками других паланок восстание активно поддержала «серома» из слобод и хуторов, расположенных в Самарской паланке. Как правило, в каждом гайдамацком отряде были запорожцы или же люди, продолжительное время проживавшие на Запорожье. В Сечи формировались гайдамацкие отряды, в состав которых входили, а нередко и возглавляли их запорожские казаки [1453, с. 11, 12]. Под влиянием Колиивщины в конце декабря 1768 г. на Сечи началось крупнейшее в истории края восстание. Поднявшиеся на борьбу казацкие низы захватили артиллерию, освободили арестованных гайдамаков, разгромили дома старшины. Повстанцы оказали упорное сопротивление прибывшим сюда карателям. Однако, силы были неравными, и восставшие потерпели поражение [1746, с. 406, 409].
Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева нашла горячий отклик у запорожцев. В его войске было много запорожских казаков. Восстание Е. Пугачева оживило классовую борьбу запорожских низов.
После поражения отдельные повстанческие отряды Пугачева, отступая под натиском царских войск, искали спасения на Запорожье. Так, 25 сентября 1774 г. небольшой отряд повстанцев на четырех повозках появился у крепости Петровской (ныне село Новопетровка Вердянского района), а затем ушел на Запорожье [1746, с. 417]. Сам Пугачев после поражения у Черного Яра намеревался укрыться в Запорожской Сечи [1797, с. 432, 434, 435].
На протяжении веков Запорожская Сечь с ее особым административно-политическим устройством являлась пристанищем беглых крестьян, очагом антифеодальной борьбы народных масс. Царское правительство давно стремилось ликвидировать ее. Повод для этого представился после победоносного завершения русско-турецкой войны 1768—1774 гг., когда по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Россия получила земли в междуречье Днепра и Буга, а следовательно, и выход і; Черному морю. Сечь утратила значение форпоста в борьбе против турецко-татарской экспансии. В июне 1775 г. части царской армии под командованием генерала Теккелия, возвращавшиеся с турецкого фронта, вступили в пределы Запорожья, окружили и 5 июня разрушили Сечь. Запорожское войско перестало существовать. В манифесте Екатерины II от 3 августа 1775 г. извещалось, что «Сечь Запорожская вконец уже разрушена с истреблением на будущее время и самого названия Запорожских Козаков… за оскорбление Нашего Императорского Величества чрез поступки и дерзновение, оказанные от сих Козаков в неповиновении Нашим Высочайшим повелениям». Запорожцам ставилось в вину то, что они принимали «без разбора в свое худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры…» [1519, с. 190— 193]. Таким образом, Запорожская Сечь была уничтожена как очаг антифеодальной борьбы. В этом акте нашло также яркое отражение стремление правящих кругов России подчинить всю Украину централизованной государственной власти и закрепить на всей ее территории феодально-крепостнические порядки.
На землях Войска Запорожского уделялось значительное по тем временам внимание образованию. Первая начальная школа, в которой могли учиться все желающие — малолетние и взрослые, мальчики и юноши, была открыта здесь на средства Коша в 1576 г. (в некоторых источниках — около 1576 г.) [1949, с. 522]. Тяжкие испытания выпали на ее долю. Вместе с расположенным поблизости крепостью-монастырем она выдерживала осаду врагов, неоднократно исчезала в огне (в 1635 г. ее уничтожили польские захватчики, в 1654 г.— турецко-татарские). Но запорожцы снова возрождали школу [1590, с. 30]. В конце XVII в. при 16 из 44 церквей, действовавших на территории Запорожской Сечи, существовали начальные школы. Кроме общеобразовательных, здесь действовали также специальные школы, в которых уделялось внимание ознакомлению юношей с военным делом, делопроизводством, пением, музыкой. Известностью пользовалась сечевая школа «вокальной музыки и церковного пения», куда приезжали учиться с Правобережной и Левобережной Украины и даже из Польши. Доброй традицией на Запорожье были пожертвования школе. Так, в 1771 г. новокодакский полковник С. Блакитный отдал «на содержание школы и шпиталя при ней» тысячу турецких лир (червонцев) — по тому времени довольно большую сумму. Живший в Самарской па-ланке казак Г. Щербина подарил для школы собственную хату [498, л. 53]. Все это обусловливало весьма высокий уровень грамотности среди «низового товарищества» Сечи. В 1763 г. в одном из куреней Самарской паланки более половины казаков были грамотными. В 1779 г. после падения Сечи, когда часть запорожцев присягала на верность престолу, из 69 присягавших казаков 37 зарегистрированы как грамотные. «Письменными» называют запорожцев и в «Актах Московского государства» [2031, с. 106].
Большинство запорожцев почти непрерывно находилось в военных походах и сражениях. Поэтому казачество не могло не иметь организации по оказанию помощи раненым и инвалидам. В каждом курене жили народные врачеватели, хранившие накопленные веками сведения о лечении различных заболеваний и травм. Лечение больных и раненых вменялось также в обязанность цирюльникам, которые умели ставить банки сухие и с насечками, перевязывать раны, изготовлять лекарства, мази, пластыри, владели искусством кровопускания. Как правило, они участвовали в походах запорожцев, заблаговременно заготавливая в дорогу полоски полотна («пасочки») для перевязывания ран, «моровую губку», обладавшую кровоостанавливающим свойством, «пляйстер» из оливы, канифоли и воска, топленое сало и другие целебные средства. Престарелые, больные, раненые содержались в «шпиталях» — домах-приютах, существовавших с XVI в. при многих церквах. Крупнейшим из них был «шпиталь» при Трахтемировском монастыре на Днепре, основанный в 1576 г. После его ликвидации (1678 г.) запорожцы добились официальной приписки Сечи как прихода к Межигорскому монастырю под Киевом и устроили там свой «шпиталь». В нем проводили последние годы жизни многие казаки. В ведение Межигорского монастыря был передан Самаро-Николаевский сече-вой монастырь, где также был приют для раненых, инвалидов. Во время освободительной войны 1648— 1654 гг. под руководством Богдана Хмельницкого многие раненые размещались в приходских «шпиталях», приютах при монастырях, а также в частных домах, где они содержались под присмотром цирюльников, костоправов и всех тех, кто считал себя сведущим во врачевании [1966, с. 451—454].
Популярностью пользовались различные зрелища. По праздникам в XVI—XVIII вв. устраивались торжественные шествия с фейерверком, ружейной и пушечной пальбой, неизменно сопровождавшиеся «полковой музыкой». Молодежь увлекалась драматическими «действами». Особенно большим успехом пользовалась народная драма «Лодка или шлюпка», сюжет которой отражал события, связанные с восстанием под руководством С. Т. Разина.
Художественные вкусы запорожцев, высокоразвитое у них чувство прекрасного ярко проявились в филигранной резьбе по кости (казацкие пороховницы), резьбе по дереву (иконостасы, предметы домашнего обихода). Колоритными орнаментами украшались походные палатки казаков, их знамена и клейноды. Существовала целая отрасль художественных ремесел по изготовлению узорчатых поясов [1769, с. 6—8]. Распространенными в народе были живописные картины, в частности «Казак-Мамай» (или «Казак-бандурист»), сопровождаемые оптимистическим стихотворным текстом. Их рисовали всюду: масляными красками — на полотне и досках, на мебели, дверях и даже на ульях, растительными — на стенах домов. Запорожская Сечь, окрестные степи, Днепр-Славутич, Великий Луг и Хортица, героическая борьба народных масс против феодального гнета и иностранных поработителей ярко отражены в устном народном творчестве. Такие жемчужины фольклорной поэзии, как думы «Козак Голота», «Отаман Матяш», «Федір безродный, бездольний» и другие исторические песни, легенды и предания о Богдане Хмельницком, Морозенко, Супруне, Иване Сирко, Максиме Железняке, о расправе голоты над дукой-богачом записаны на Запорожье [1855, с. 114; 1929, с. 15]. В этих произведениях во всей полноте проявилась горячая симпатия трудящихся к народным героям, решительное осуждение эксплуататоров. Известность получило знаменитое «Письмо запорожцев турецкому султану», составленное, предположительно, во второй половине XVII в. Это письмо, наполненное глубоким оптимизмом, приперченное острым казацким юмором, проникнутое презрением к врагам, вдохновило гениального русского художника И. Е. Репина на создание всемирно известного художественного полотна.
После ликвидации Запорожской Сечи ее земли, лежавшие на левобережье Днепра, вошли в состав Азовской губернии, которая в 1776 г. состояла из двух провинций, 13 уездов (на территории современной Запорожской области находились созданные на месте Кальмиусской паланки Консководский и Кальмиусский уезды, а также земли, прилегавшие к крепостям Днепровской линии) [1804, с. 58, 59]. В 1783 г. указанная территория была включена в состав Екатеринославского наместничества, в числе 15 уездов которого был Мариенпольский (Мариупольский) с центром в городе Орехове [1582, с. 739]. Он располагался в основном в пределах нынешней области. С упразднением наместничества (1796 г.) эти земли стали частью Новороссийской губернии, разделенной в 1802 г. на три — Екатеринославскую, Николаевскую и Таврическую. В последней находился Мелитопольский, а в Екатеринославской по штату 1806 г.—Александровский уезд, образованный из части Мариупольского [1582, с. 682; 1804, с. 65]. В 1842 г. из Мелитопольского и Днепровского уездов Таврической губернии выделился Бердянский [1582, с. 665]. Территория Александровского, Бердянского и Мелитопольского уездов и составила нынешнюю Запорожскую область. Существенные изменения произошли и в социальном составе населения. Значительная часть казаков и посполитих была переведена в разряд государственных крестьян. Кроме того, из местного населения в 1787—1791 гг. формировалось новое казацкое войско, которое царское правительство намеревалось использовать для защиты южных рубежей [1763, с. 187—189]. Казацкая старшина получила права дворянства.
Поскольку в трех южных губерниях имелось много свободных, неосвоенных земель, власти не препятствовали самовольному заселению местности выходцами из центральных губерний России и Украины. Сюда также переселяли государственных крестьян, в основном казаков из бывших слободских полков. Переселенцы оседали, прежде всего, на землях, прилегающих к густозаселенным районам Левобережной Украины. Так, если в 1776 г. на территории, вошедшей впоследствии в Александровский уезд, насчитывалось 734 души мужского пола, то к 1781 г. здесь уже проживало 12 180 крестьян, в т. ч. 10 447 — государственных [1804, с. 130].
Царское правительство раздавало земли Сечи главным образом дворянам, офицерам, высокопоставленным чиновникам, бывшей казацкой старшине. Из «пожалованных» им 590 тыс. десятин земли в Александровском уезде 55 тыс. десятин досталось графине Скавронской, 13 тыс,— генерал-майору Балабину, 9 тыс.— генерал-майору Ланскому и др.; в Мелитопольском уезде 33 тыс. десятин получил статс-секретарь Попов, 62 тыс.— помещик Сокологорский [1834, с. 36; 1921, с. 7]. Поселившиеся на частновладельческих землях крестьяне постоянно находились под угрозой превращения в крепостных, что усилилось особенно после издания 12 декабря 1796 г. указа, которым запрещались «самовольные переходы поселян с места на место» в Екатеринославской и других южных губерниях страны [1763, с. 187—189].
Дворяне переселяли в свои новые имения крепостных из старых поместий густозаселенных губерний страны. Это привело к возникновению здесь помещичьих сел. Например, в 1777 г. в Александровском уезде появились четыре крупных помещичьих села — Андреевка, Балабино, Григорьевка, Михайло-Лукашово; помещичьими были и шесть из семи селений, основанных в этом уезде в 1779 г. [1804, с. 132, 133]. В Мелитопольском уезде крепостные помещика Попова заложили села Васильевку, Янчекрак, Карачекрак, Скельки. Помещичьи села возникли также на землях графов Мордвинова и Орлова-Денисова в Бердянском уезде [1918, с. 197, 270, 271].
Правительство, форсируя заселение края, основывало здесь поселения иностранных колонистов, которым предоставляло существенные льготы: выделяло по 60— 65 десятин земли на двор, освобождало на 30 лет от налогов и воинской повинности [1637, с. 9], наделяло правом заводить промыслы. Уже в 1790 г. близ современного города Запорожья поселились 309 семейств менонитов (1137 душ мужского пола) [1804, с. 186]. В последующие годы иностранных колонистов стали направлять в район реки Молочные Воды, где в 1804—1822 гг. они основали 33 новых селения [1738, с. 478].
Кроме колонистов-немцев, здесь селились выходцы из Польши, Сербии, Греции, Албании. В 1808 г. в старых селах Александровского уезда поселились 285 семейств евреев, которые к концу 40-х годов XIX в. создали здесь восемь населенных пунктов [379, л. 3—14]. В начале второй половины XIX в. на побережье Азовского моря между рекой Бердой и Утлюкским лиманом возникло 47 болгарских сел с населением более 24 тыс. человек и 3 небольших селения гагаузов, в которых насчитывалось около 1 тыс. жителей [1990, с. 19, 20]. Крупными партиями прибывали сюда высланные из России сектанты-духоборы, молокане, раскольники. Они основали здесь несколько больших сел — Астраханку, Богдановку, Ефремовку, Тамбовку, Терпенье [1710, с. 67; 1804, с. 186]. После переселения в Турцию 60 тыс. ногайцев, кочевавших до середины XIX в. в степях Приазовья, в опустевших аулах поселились 36 тыс. государственных крестьян, прибывших из старых сел Северной Таврии, а также из Киевской, Черниговской, Воронежской, Тамбовской и других губерний.
В связи с притоком переселенцев быстро росла общая численность населения края. Если по данным 1778 г. в наиболее густонаселенной части современной области — Александровском уезде проживало 1920 душ мужского пола, то в 1793 г. здесь уже было 17 244 души. По численности населения и интенсивности его роста уезд к 1858 г. (110468 душ) вышел на первое место в Екатеринославской губернии [1804, с. 276]. Столь же быстрыми темпами увеличивалось население в Мелитопольском и Бердянском уездах. Накануне отмены крепостного права в пределах современной Запорожской области проживало около 396 тыс. человек. К концу первой половины XIX в. преобладающую часть жителей края составляли крестьяне (в 1858 г.—95,54 проц. общей численности населения). Причем, основная их масса принадлежала к разряду государственных крестьян. Согласно 10-й ревизии в 1857 г. они составляли в Александровском уезде 81,39 проц. [1804, с. 241, 243].
В то же время происходил процесс закрепощения крестьянства. Идя навстречу стремлениям помещиков обеспечить свои поместья даровой рабочей силой, царское правительство в ноябре 1827 г. издало указ, по которому крестьяне-беглецы «не позднее 15 сентября 1828 г. обязаны приписаться к помещичьим или казенным поселениям». Нарушителей указа строго карали — отдавали в рекруты, отправляли в арестантские роты, ссылали в Сибирь. В результате этого помещики превратили часть крестьян в своих крепостных. Например, помещица Толстая приписала многих беглых солдат, казаков и крестьян, поселившихся в селе Обиточном Бердянского уезда; 67 беглых солдат, осевших в селе Васильевке Мелитопольского уезда, оказались крепостными помещика Попова [1835, с. 11, 12].
Основой экономики края в дореформенный период было сельское хозяйство. В связи с повышением спроса на шерсть на внешнем рынке особенно интенсивно развивалось овцеводство. В 40-х гг. XIX в. в пределах современной области насчитывалось 417,1 тыс. грубошерстных и 706,2 тыс. тонкорунных овец; их поголовье в отарах отдельных владельцев доходило до 100 тыс. голов [1650, с. 361—363].
Вместе с тем возрастала роль земледелия; повсеместно расширялись посевы зерновых культур, а в Мелитопольском и Бердянском уездах зарождались садоводство и огородничество. В 1848 г. сады занимали здесь 577 десятин. Особенно много их было в Каменке-Днепровской, Великой Знаменке, Днепровке и некоторых других селах [1651, с. 202, 214].
Специфика развития экономики края, как и всей Южной Украины, заключалась в том, что по сравнению с другими районами страны крепостничество здесь не успело укорениться. Крепостные крестьяне в 1858 г. составляли в Александровском уезде 14,15 проц. [1804, с. 241], в двух других уездах ИХ удельный вес был еще ниже. В связи с этим сельское хозяйство юга быстрее, чем в центре России, пошло по пути капиталистического развития. Уже в конце XVIII в. в некоторых помещичьих хозяйствах применялся наемный труд, а в середине XIX в. он получил широкое распространение [1834, с. 31]. Так, в Павловском поместье Александровского уезда, где было 7600 десятин земли, во время косовицы трав и хлебов на полях, помимо крепостных, работало от 120 до 150 наемных рабочих. Большое число сезонных наймитов ежегодно батрачило в Михайловском имении братьев Левшиных. Широко применялся наемный труд и во многих колонистских хозяйствах. Большинство наемных рабочих приходило на заработки из Центральных губерний страны. Ряд помещичьих экономий юга и крупные колонистские хозяйства стали на путь ведения товарного хозяйства, поставляя на внешний рынок тысячи пудов тонкорунной шерсти и других продуктов животноводства, а затем и зерна. Значительное место в хозяйственной жизни принадлежало рыболовству, которое все более приобретало торговый характер [381, л. 97—100].
Заметно ускорилось промышленное развитие края. С начала XIX в. в городах и местечках возникают казенные, вотчинные, купеческие и другие мануфактуры по переработке сельскохозяйственного сырья. Наиболее крупными из них были казенные галетная и суконная фабрики в Александровске, три частные сукновальни в Орехове, на которых в 1842 г. трудились 1032 вольнонаемных рабочих. Довольно крупную суконную мануфактуру открыл в 1816 г. в Молочанском колонистском округе (Мелитопольский уезд) колонист Классен. В 1824 г. «для увеличения дела» ему выделили дополнительно 3 тыс. десятин земли [380, л. 1, 2, 12]. В этой мануфактуре, являвшейся предприятием капиталистического типа, широко использовался наемный труд. В 1848 г. на территории нынешней области действовали 15 мануфактурных и 174 мелких полукустарных промышленных заведений с годовым объемом производства продукции на сумму 521,9 тыс. руб. [1851, с. 476—480]. Дальнейшее распространение получили различные ремесла — портняжное, сапожное, бондарное, кузнечное, ткацкое, хлебопекарское и другие.
Развитие сельскохозяйственного и промышленного производства способствовало расширению торговли. В 1820 г. в Александровском, Бердянском и Мелитопольском уездах насчитывалось 46 центров ярмарочной торговли: 5 — в городах и 41 — в казенных и помещичьих селах [1704, с. 320]. Наиболее крупными из них являлись Александровск, Орехов, Мелитополь, Гуляй-поле, Большой Токмак, где ежегодно устраивалось по две-три ярмарки. В 1856 г. на 50 ярмарках Александровского уезда было продано товаров почти на 1,3 млн. руб. [1596, с. 219]. Предметами торговли на ярмарках были скот, продукция земледелия, рыболовства, местных промыслов. Из центральных губерний сюда поступали для продажи товары промышленного производства, лес, строительные материалы, земледельческие орудия и т. п. Большую роль играли местные базары. Параллельно с ярмарочной и базарной развивалась стационарная торговля. С 1825 по 1860 гг. количество торговых заведений в Александровском уезде увеличилось более чем вдвое (с 256 до 583). В первой половине XIX в. возросла роль края во внешнеторговых связях. Этому способствовали сооружение в 1835 г. Бердянского порта на Азовском море и учреждение здесь таможни [1582, с. 667]. Через него отгружали за границу хлеб, шерсть, сало, масло, канаты [1754, с. 87, 151, 169]. Значительный удельный вес имел экспорт пшеницы. В 1853 г., например, через азовские портовые города было отправлено 2218,8 тыс. четвертей зерна [1905, с. 54, 55]. Примерно треть этого количества прошла через Бердянский порт.
Развитие экономики края почти повсеместно сопровождалось ростом городов. Однако на территории современной Запорожской области города в первой половине XIX в. продолжали оставаться малочисленными по количеству населения, т. к. процесс урбанизации находился в зачаточном состоянии. В Бердянске в 1858 г. проживало 9530 человек, в Мелитополе — 5300, Орехове — 4191, Ногайске — 3248, Александровске — 3729 человек [1698, с. 7, 10, 16, 36].
Зарождение капиталистического способа производства в сельском хозяйстве способствовало ухудшению экономического положения крестьян. Расширяя хозяйство, связывая его с рынком, помещики ощущали острую нехватку рабочей силы и пытались компенсировать ее усилением эксплуатации крепостных. В частности, в селах Янчекрак и Васильевка в 20-х гг. XIX в. крепостные работали в имении Попова каждую третью неделю, в 30-х гг. помещик потребовал, чтобы они работали неделю на него, неделю — на себя, а накануне реформы еще более увеличил количество барщинных дней. В селе Царичанский Кут, которое принадлежало графине Скавронской, в 20—30-х гг. крестьяне отбывали барщину вначале один день в неделю, затем — два, а в 50-х гг. они уже работали на помещика по три дня в неделю, причем барщину приходилось отбывать и в праздничные, и в ненастные дни [1835, с. 22, 23].
За малейшую провинность помещики жестоко карали крестьян. Так, городничий г. Орехова Зайдеман устроил специальное помещение, где наказывали «провинившихся». Попавших туда девушек его жена избивала палкой по лицу, вырывала волосы с головы. Сам городничий до бесчувствия истязал свои жертвы, бил их головой о стену, поливал раны водкой, посыпал солью [1413, л. 1]. Изуверски издевались над крепостными деспотичные помещицы Толстая, Герценвиц и другие.
Тяжелый гнет испытывали государственные крестьяне, составлявшие более 80 проц. населения Александровского, Мелитопольского и Бердянского уездов. Царские власти принуждали их платить непосильные подати, размер которых во многих случаях превышал прибыль, получаемую с земельных наделов. Вследствие этого в начале второй половины XIX в. в Михайловке, Терпенье, Гусарке, Бельманке и других селах появилось много крестьянских домов с заколоченными окнами — владельцы их бросали хозяйство и уходили в города в поисках работы. Разоряли эту категорию крестьян и многочисленные повинности — гужевая, дорожная, постойная и другие. Слабо обеспеченные рабочим скотом и сельскохозяйственным инвентарем, хозяйства государственных крестьян всецело зависели от сил природы. Несколько следующих один за другим неурожайных лет вызывали голод, высокую смертность. Так, в 1856 г. в Мелитопольском уезде было собрано 30 687 четвертей хлеба, а для посева, питания и прочих нужд его жителям требовалось 70 742 четверти [1835, с. 29, 30]. В том же году после сева не осталось зерна и у крестьян Бердянского уезда. Особенно большие лишения испытывали в неурожайные годы крепостные. Только в течение 1848—1850 гг. голодной смертью умерли 500 человек в имении царского министра Канкрина, 200 семей голодали в поместье Попова [1410, л. 1—5]. Безысходная нужда, жестокая эксплуатация, дикий произвол крепостников поднимали крестьян на борьбу против угнетателей. Эта борьба носила антифеодальный характер и особенно усилилась в 40—50 гг. XIX в. Крестьянские волнения охватили тогда около трети помещичьих сел, расположенных на территории нынешней Запорожской области. Одно из первых значительных крестьянских выступлений на Запорожье произошло летом 1840 г. в селах Григорьевке, Веселянке, Юльевке, Царичанском Куте, Хитровке, где крестьяне отказались убирать хлеб на помещичьих землях [1823, с. 119]. В 1858 г. против помещицы Беккер выступили крепостные Первозвановки, поддержанные крестьянами 27 окрестных сел. Это выступление приняло настолько широкий размах, что жандармерия доносила царю: «…двадцать тысяч жителей окрестных сел поддерживают дух непокорности». Среди организаторов восстания были солдаты-отпускники, участники Крымской войны Д. Тищенко и М. Бойко [1823, с. 13]. Усилившееся крестьянское движение на Запорожье явилось частью антифеодальной борьбы, охватившей всю Россию.
В период феодализма крайне низким оставался уровень народного образования. Накануне реформы 1861 г. в пределах современной области действовало всего 26 начальных приходских школ. В Александровске работали уездное трехклассное народное училище, церковноприходское училище, начальная школа и пансион благородных девиц.
В 1843 г. в Запорожском крае побывал Т. Г. Шевченко, посетил о. Хортица и Великий Луг. В произведениях «Гамалія» и «Не хочу я женитися» он воспел их, называл Луг братом и отцом, а Хортицу — сестрой и матерью.
Самобытные страницы истории украинского казачества, Запорожской Сечи нашли яркое отражение в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба», а также в творчестве многих других писателей, художников, композиторов, ученых. Ей посвятил свои поэтические произведения украинский поэт Яков Щеголев.
Со временем крепостничество сделалось главным препятствием в развитии производительных сил страны. Повсюду нарастали крестьянские волнения, особенно усилившиеся во время Крымской войны (1853—1856). В этой обстановке, не дожидаясь, пока крестьяне освободятся «снизу», царизм пошел на отмену крепостного права «сверху». 19 февраля 1861 г. подписан «Манифест» и «Общие положения», на основании которых крепостным были «дарованы» личная свобода и право распоряжаться своим имуществом. Однако, по выражению В. И. Ленина, «Великая реформа» была крепостнической реформой и не могла быть иной, ибо ее проводили крепостники» [4, с. 173]. Она легла тяжелым бременем на плечи крестьян. Они оказались в полном смысле ограбленными: резко уменьшилось их надельное землепользование. Особенно большое отчуждение земли у крестьян наблюдалось на юге страны, куда входила и территория нынешней Запорожской области, поскольку значительная часть помещиков была заинтересована в расширении посевов в своих экономиях, в развитии товарного земледелия. Если накануне реформы средний земельный надел крепостных в пределах современной области составлял 3,26 десятины на ревизскую душу, то после ее проведения его урезали до 2,56 десятины, а 16 проц. помещичьих крестьян Александровского уезда получили надел менее одной десятины на душу [1673, с. 24, 52, 53; 1774, с. 16, 17]. Особенно резко сократились они у крепостных Мелитопольского и Берлинского уездов, где помещики отобрали 14,9 тыс. десятин, т. е. 25,3 проц. дореформенного землепользования крестьян [1835, с. 49, 51].
На степные уезды Таврической губернии было начислено свыше 1200 тыс. руб. выкупных платежей [1588, с. 78]. Принимая во внимание то, что крестьянам пришлось уплатить помещикам единовременно 20 проц. этой суммы, а остальную часть возвращать государству, которое рассчиталось с помещиками, по 6 проц. ежегодно в течение 49 лет, земля обошлась им в три раза дороже ее рыночной стоимости. По существу эти деньги, по определению В. И. Ленина, представляли собой «…не что иное, как дань крепостникам за освобождение их рабов» [3, с. 433].
24 ноября 1866 г. был утвержден закон о поземельном устройстве государственных крестьян. В соответствии с этим дореформенные наделы — в среднем по 8 десятин на ревизскую душу — сохранялись за ними, за что они обязаны были до 1886 г. платить в казну т. н. государственную оброчную подать, а затем в течение 44 лет вносить выкупные платежи, увеличенные по сравнению с оброчной податью на 45 проц. [1921, с. 126, 291]. Так, государственные крестьяне Верхней Белозерки ежегодно вносили в казну по 10,7 руб. с ревизской души, Великой Знаменки — по 12,2, Цареконстантиновки — по 13 руб. [1601, с. 18, 19]. И все же по сравнению с помещичьими государственные крестьяне были лучше обеспечены землей, меньше обременены выкупными и прочими платежами. Сразу же после обнародования грабительской реформы на Запорожье вспыхнули массовые крестьянские волнения. Одними из первых с гневным протестом против ее условий выступили в конце марта 1861 г. крестьяне села Екатериновки Мелитопольского уезда, отказавшиеся признать подлинность манифеста и выполнять барщинные работы. Вслед за этим крестьянские волнения охватили еще 10 населенных пунктов, в т. ч. такие крупные села, как Анновка, Михайловка, Елизаветовка Мелитопольского уезда, где общее количество участников «бунта» превысило 1300 человек, а также село Обиточное Бердянского уезда, в котором волнения продолжались с апреля 1861 до ноября 1863 г. и куда неоднократно прибывали войска для усмирения «бунтовщиков» [1487, с. 182; 1835, с. 70, 71, 78].
Несмотря на ограниченный, половинчатый характер, реформа 1861 г. имела большое значение для развития капиталистических отношений, которые в последней четверти XIX в. стали господствующими во всех отраслях, в т. ч. и в сельском хозяйстве.