Крестьянско-казацкие восстания на Черниговщине. Воссоединение украинских земель с Россией.
Народные массы Украины активно выступали против социального и национального гнета. В 30-х годах XVII в. поднялась волна крестьянско-казацких восстаний. Восстание 1630 г. началось выступлением запорожских казаков во главе с Т. Федоровичем (Трясило), которые двинулись из Сечи на Приднепровье. Федорович обратился к народу с универсалом, призывавшим подняться на борьбу против польско-шляхетских захватчиков. Вспыхнув в марте 1630 г., восстание на протяжении апреля — начала мая 1630 г. охватило значительную территорию. В нем приняли участие и крестьяне Черниговщины. Хотя под Переяславом коронное войско потерпело поражение, восстание закончилось компромиссом между зажиточными элементами казачества и правительством Речи Посполитой за счет рядового казачества.
Несмотря на репрессии польского правительства, масса нереестрового казачества не сложила оружия и продолжала борьбу. Против социального и национального гнета выступило и население городов и сел Черниговщины. Зимой 1630—1631 гг. несколько тысяч нереестровых казаков объединились с мещанами Нежина. Выступление поддержали крестьяне. Польские жолнеры трижды подступали к Нежину, но казаки и мещане «на тех боях лехов побили» [1465, с. 67]. В связи с тем, что между нереестровыми и реестровыми казаками «стала рознь», запорожцы вынуждены были вернуться в Сечь. Воспользовавшись отступлением запорожцев, королевские войска и шляхетские отряды подавили восстание [1652, с. 108, 109]. В июне 1637 г. на Левобережной Украине началось крестьянско-казацкое восстание под руководством Павлюка. В ноябре 1637 г. М. Калиновский сообщал королю, что крестьяне не повинуются властям, громят имения шляхты, убивают панов. Восстание было жестоко подавлено. По всем дорогам, идущим с Нежина, стояли виселицы и колья с казненными повстанцами [1474, с. 223—226].
Весной 1638 г. снова восстали казаки Запорожской Сечи, которых возглавил гетман Я. Острянин (по некоторым сведениям, уроженец Остра). Единодушно поднялось на борьбу против шляхетского войска, а также против городских богатеев, королевской и городских властей население Чернигова, Прилук, Сребного и других населенных пунктов [1652, с. 121, 129]. Подавив восстания 30-х годов XVII в., магнаты и шляхта еще более усилили феодально-крепостнический гнет народных масс. Спасаясь от чинимой ими расправы, казаки, крестьяне и мещане массами переселялись в пределы России. Так, в 1638 г. путивльский воевода сообщал русскому правительству о прибытии в Путивль «пашенных людей из Батурина» и крестьян Густынского монастыря из-под Прилук [1107, с. 209, 228]. Тяжелые условия жизни народных масс обусловливали возникновение и распространение различных болезней. Лечили больных, прибегая к услугам знахарей, либо используя целебные свойства различных растений, а также лекарства животного происхождения. Несмотря на гнет магнатов и шляхты, опустошительные нападения крымских татар, во второй половине XIV — первой половине XVII в. в условиях формирования украинской народности продолжала развиваться культура, в частности народное творчество: устная поэзия, нашедшая яркое отражение в думах и песнях, музыка, вышивка, резьба по дереву.
На рубеже XVI—XVII вв. приобретает новые черты летописание, развивая далее историческую мысль. К числу оригинальных исторических трудов относится Густынская летопись, освещающая события со времен Киевской Руси по 1597 г. Сохранилась она в копии, переписанной в 1670 г. иеромонахом Густынского монастыря М. Лосицким [1561, с. 193].
Большой шаг вперед сделала архитектура. Причем, определяющими в градостроительных приемах оставались древнерусские традиции нерегулярной планировки и застройки. Каменное строительство в крае ограничивалось только Черниговом. Здесь после нашествия орд Батыя были отстроены храмы Спаса, Елецкий и Пятницкий [1561, с. 145]. Здания из дерева (а их было большинство) не сохранились. Некоторое представление о них дают описания XVII в.
Наиболее распространенным типом крестьянского жилища была деревянная хата — однокамерная у бедного крестьянина и двухкамерная — у зажиточного. Иногда однокамерная хата имела сени, служившие и кладовой. В двухкамерных хатах сени находились посредине. Крыша в большинстве жилищ была четырехскатной, под соломой или дранкой. Стены жилищ извне и внутри мазали глиной, а затем белили мелом.
Имеющиеся сведения об одежде позволяют утверждать, что крестьяне носили свиту, серяк, штаны суконные и полотняные.
Борьба против жестокого социально-экономического гнета и национально-религиозных преследований в январе 1648 г. вылилась в общенародное выступление — освободительную войну украинского народа, во главе которой стоял Б. Хмельницкий, выражавший извечные надежды и стремления народных масс к воссоединению Украины с Россией [1899, с. 17]. Крестьянско-казацкие отряды, действовавшие на Черниговщине, с помощью восставшего населения в мае — июне 1648 г. освободили Ичню, Нежин, Сребное, Новгород-Северский, Чернигов, Батурин, Борзну, Носовку, Мену, Сосницу, Стародуб, Козелец. На Черниговщине особенно активно действовали отряды П. Головацкого, Кривошапки, Лысенко, Михненко, М. Небабы, Шумейки. Восставшие овладели также Любечем, Брагином, Лоевом, Гомелем. На освобожденной территории были созданы Нежинский, Прилукский и Черниговский полки, принимавшие активное участие во многих битвах освободительной войны. Полки делились на сотни. Бобровицкая, Козелецкая, Носовская, Кобыжчанская, Мринская, Олишевская и Остерская сотни входили в состав Киевского полка, центр которого находился в Козельце [1982, с. 137—147; 1633, с. 745; 1597, с. 134]. Одновременно с первыми победами над польско-шляхетскими поработителями восставший украинский народ сразу решительно поставил вопрос об укреплении связей с Россией. Выражая народные стремления, Богдан Хмельницкий уже в июне 1648 г. в письме к царю поставил этот вопрос, а в январе 1649 г. послал в Москву посольство во главе с полковником С. Мужиловским, которому поручил вести переговоры о воссоединении Украины с Россией и об оказании Украине вооруженной помощи.
Борьба народных масс против иноземного и социального гнета не прекращалась и после Зборовского мирного договора, заключенного в августе 1649 г. Когда на Черниговщину начала возвращаться польская шляхта, население снова взялось за оружие. В марте 1650 г. русский посол в Польше Г. Пушкин сообщал царю, что «около де Чернигова и Стародуба и Почепа все мещане забунтовалися и стоят все, собрався в копах. Многие панов своих побили…» [1108, с. 340; 1474, с. 287]. В июле произошли выступления против польской и украинской шляхты на территории Нежинского полка [1125, с. 180].
В феврале 1651 г. польско-литовские магнаты начали новый поход на украинские земли. Для отражения вторгшихся войск по приказу Б. Хмельницкого на границе с Белоруссией были размещены Черниговский и Нежинский полки в составе 15 тыс. казаков под командованием черниговского полковника М. Небабы. В июне 1651 г. в боях близ устья Сожа казаки потерпели поражение. В этом бою погиб М. Небаба. Черниговским полковником стал С. Пободайло, организовавший оборону города. Все попытки противника овладеть Черниговом не увенчались успехом [1597, с. 185; 1127, с. 581,582]. Согласно Белоцерковскому договору, подписанному в сентябре 1651 г., количество реестрового казачества сокращалось до 20 тыс. человек с правом пребывания только на территории Киевского воеводства. Сюда обязаны были переселиться вписанные в реестр казаки Черниговского воеводства. Возвращение шляхты вызвало новую волну выступлений. Часть населения Черниговщины ушла на территорию пограничных районов России. В марте 1652 г. в Путивль из Чернигова, Батурина, Борзны, Бахмача, Нежина, Сосницы и других мест прибыло 2 тыс. человек «на вечное житье». Они были приняты русским правительством на службу и получили землю [1562, с. 46; 1811, с. 194].
В то время как часть казачества, крестьян и городского населения искала выход из тяжелого положения в переселении в пределы России, основная часть народа продолжала борьбу с польской шляхтой и польскими войсками. В октябре 1651 г. началось крестьянское восстание на Приднепровье. Вслед за тем восстание охватило Черниговщину. Еще шире начало развиваться крестьянское восстание в 1652 г. в районе Прилук и Ромен. Восставшие крестьяне и мещане уничтожали шляхетские отряды.
Все больше росло стремление к воссоединению украинских земель с Россией. 11 июля 1653 г. севский воевода сообщал, что все казаки Черниговского и Нежинского полков «просят и молят великого государя Алексея Михайловича всея Руси, чтобы он пожаловал велеть их, казаков, принять под свою высокую руку» [1109, с. 329].
1 октября 1653 г., идя навстречу желанию украинского народа, Земский собор в Москве принял решение о воссоединении Украины с Россией. Уже 9 октября на Украину выехало полномочное русское посольство во главе с боярином В. В. Бутурлиным в составе 39 человек, сопровождаемое 200 стрельцами. Посольство направлялось в Переяслав. На пути следования через территорию Черниговщины жители Красного Городка (теперь Красный Колядин Талалаевского района), Крапивного (ныне Бахмачского района), Иваницы (ныне Ичнянского района), Прилук и других городов и сел с радостью встречали русское посольство [1109, с. 450— 452, 472-490, 507].
8 января 1654 г. Переяславская рада приняла историческое решение о воссоединении Украины с Россией. «Решение Переяславской рады являлось завершением общенародной борьбы за воссоединение Украины с Россией, выражением вековых стремлений и надежд украинского народа и знаменовало поворотный этап в его жизни» [19, с. 10],— подчеркивается в «Тезисах о 300-летии воссоединения Украины с Россией».
Шляхетская Польша не хотела примириться с потерей Украины. Между Россией и Польшей началась война. В мае 1654 г. вместе с русскими войсками на территорию Белоруссии вступили Нежинский, Черниговский и Стародубский полки в составе 20 тыс. человек под командованием наказного гетмана нежинского полковника И. Золотаренко. В 1655 г. казаки участвовали в освобождении от польско-шляхетских войск Минска, Гомеля, Вильно, Нового Быхова, Речицы, Могилева, Смоленска и других городов [1529, с. 184; 1597, с. 181; 1516, с. 71].
Но в связи с обострением отношений между Россией и Швецией русское правительство подписало Виленское
перемирие между Россией и Польшей (1656 г.). В 1660 г. Польша возобновила войну против Русского государства. Осенью того же года польско-шляхетские войска вторглись на Украину. Агрессивную политику против Украины проводила также султанская Турция и ее вассал — Крымское ханство. Кровопролитные военные действия, в которых принимали участие и жители Черниговщины, и продолжительные переговоры между Русским государством и шляхетской Польшей закончились подписанием Андрусовского перемирия, согласно которому Левобережная Украина, в т. ч. и Черниговщина, оставалась в составе Русского государства, а Правобережная Украина (кроме Киева) и Белоруссия снова попали под власть Польши.
Вторая половина XVII — первая половина XVIII в., несмотря па разрушения и опустошения, причиненные вражескими нашествиями,— время быстрого развития производительных сил в сельском хозяйстве, ремесле и промыслах. Появились и получили развитие различные формы мануфактуры, возрастали города. Специализация отдельных районов, углубление разделения труда обусловливали складывание всероссийского рынка [4, с. 143, 144].
Одним из результатов освободительной войны 1648— 1654 гг. на Левобережной Украине, в т. ч. и на Черниговщине, было временное ослабление феодально-крепостнической системы. Здесь было ликвидировано крупное землевладение польских магнатов и шляхты, католической церкви. Их имения перешли в распоряжение скарба Войска Запорожского. На этих землях образовались т. н. свободные войсковые села, которыми ведала гетманско-старшинская администрация. Так, в 60-е годы XVII в. в Нежинском и Киевском полках они составляли более половины всех населенных пунктов [1561, с. 115]. Приблизительно столько же их было и в других полках. Социально-экономическая политика гетманской администрации привела к резкому уменьшению количества войсковых сел. Если в 1729— 1730 гг. на Левобережной Украине насчитывалось 27 969 свободных крестьянских дворов, то в 1752 г. осталось только 2859 [1561, с. 242]. Жители войсковых сел платили общий ежегодный налог деньгами и натурой, на свои средства содержали казацкое войско и старшинскую администрацию, в пользу последней выполняли различные повинности.
Старшинское землевладение существовало в двух формах: ранговые земли, которые предоставлялись старшине в виде платы за службу на командных должностях, и земельные пожалования, не зависевшие от службы. Они были постоянной или временной личной собственностью («зуполное владение», «на подмогу дома», «до ласки войсковой»). Соотношение между этими формами менялось. Все больше ранговых имений переходило к старшинской верхушке в собственность. Согласно генеральному следствию о маетностях 1729—1730 гг. в Нежинском полку числилось 51 ранговое имение, в Черниговском — 21, а в Прилукском — 8.
Определенные изменения произошли в социальной структуре тогдашнего общества. Крестьянам и мещанам открылась возможность для перехода в казацкое сословие, пользовавшееся значительными привилегиями и освобожденное от ряда тяжелых повинностей. Анализ материалов переписей 1654 и 1666 гг. свидетельствует, что казаки в отдельных городах составляли 50—60 и даже 80 проц. всего населения [1597, с. 297].
Продолжала практиковаться займанщина: крестьяне и казаки явочным порядком занимали свободные земли, обрабатывали их и передавали в наследство и даже продавали. Институт займанщины не был юридически оформлен. Он действовал как форма обычного права. Существовали также общественные земли. Так, в Черниговском полку в конце XVII и в начале XVIII в. в пользовании жителей Остра, а также сел Выползова, Лутавы и Карпиловки находились свободные пущи на правом берегу Десны [1882, с. 110—118].
В Черниговском и частично в Нежинском и Стародубском полках встречалась сябринная (общинная) форма землепользования. Существовала она не только среди рядового казачества, но могла включать и казацкую старшину, богатых казаков, шляхту и православное духовенство. Чаще всего они вступали в сябринную общину путем приобретения земли — пайки одного из ее членов.
Земельные угодья казаков считались их собственностью. Они могли передаваться в наследство, продаваться, обмениваться. Удельный вес городского землевладения был невелик. Города (Нежин, Чернигов, Новгород-Северский, Остер, Козелец и другие) владели селами [1759, с. 78], жители которых выполняли повинности в пользу магистрата или ратуши. Господствующие слои не только сохранили свои земли, но даже увеличили их. Так, 31 марта 1656 г. Б. Хмельницкий издал универсал на владения имениями в Любечской сотне украинскому шляхтичу Артемию Красковскому и любечскому сотнику Саве Унучке. Крупным землевладельцем на Черниговщине был шляхтич Ю. Бакуринский, который за службу в Войске Запорожском получил подтверждение на села Великая Весь, Осняки, Репки, Гусипка, Бунки, Слободка и другие маетности, принадлежавшие прежде его отцу [1125, с. 78, 482]. К середине XVIII в. крупные земельные собственники укрепили свое политическое и экономическое положение. В основе процесса роста крупной феодальной земельной собственности лежали прежде всего захват и скупка земли у крестьян, мещан и рядовых казаков. Параллельно происходило и перераспределение земельных богатств среди самих владельцев. Наследственная форма земельной собственности на землю, вытеснив постепенно временную форму, стала господствующей.
Наряду со скупкой нередко встречались случаи захвата земель владельцами. Уже с конца XVII в. и особенно часто в первой половине XVIII в. земли отбирались за неуплату долгов или просто захватывались. Так, за старшинами Галаганами, по данным ревизии 1764 г., значилось: 1 город, 3 местечка, 13 сел и несколько хуторов с общим количеством 1014 душ мужского пола. Причем только 1 местечко и 2 села оказались купленными, а все остальное приобретено «рукою властною» [1609, с. 51]. Во второй половине XVII и особенно в начале XVIII в. на Черниговщине появляются владения русских дворян. Так, в переписных книгах 1666 г. за батуринским воеводой Клокачевым значилось с. Веревки, за Волконским — деревня Бористова, за черниговским воеводой А. Толстым — два села и деревня. В начале, XVIII в. на Черниговщине А. Меншикову принадлежали 4 города, 187 сел, 14 слобод и одна волость. Большие владения имели также Г. Долгорукий, Б. Шереметьев, П. Шафиров, П. Апраксин, И. Трубецкой [1561, с. 231; 1720, с. 77].
Крупными землевладельцами были монастыри. По сведениям 1732 г., на Черниговщине было 89,5 тыс. крестьян-подданных. Черниговский Елецкий монастырь владел 13 селами, 14 рыбными озерами, 10 мельницами, многими винокурнями, кабаками, огромными массивами пахотной земли и угодий. Новгород-Северский Преображенский монастырь имел более 10 сел с 6 тыс. крестьян [1397, с. 26; 1398, с. 34, 74, 173]. Основной отраслью хозяйства края оставалось земледелие. Применяя трехпольную систему, крестьяне выращивали рожь, ячмень, пшеницу, грехичу, просо. Расширялись посевы льна, конопли, табака. Со второй половины XVIII в. местное население начало культивировать картофель. Жители Нежина, сел Бобрик, Липовый Рог разводили созданный путем селекции высококачественный сорт огурцов. Крестьяне сел Круты, Хорошее Озеро, Омбыш, Печи, Прохоры специализировались на выращивании сортового лука. Часть населения занималась садоводством, пчеловодством и рыболовством. Возрастало производство полотна, деревянной и глиняной посуды. На севере, в лесных массивах, было распространено производство поташа. Здесь действовало много поташных предприятий. В конце XVIII в. в Черниговском наместничестве работали 12 селитроварен, которые давали около 5 тыс. пудов селитры в год. Действовали 46 кирпичных предприятий [1708, с. 175].
Постепенно внутри феодального уклада развивались капиталистические отношения. Наемный труд использовался в основном на руднях, которых во второй половине XVIII в. здесь насчитывалось около 50. На каждой из них было занято по 12—13 человек. Ежегодно они давали до 35 тыс. пудов железа. В 1767 г. только в Любечской сотне действовали 4 (Рассудовская, Лесковецкая, Радковецкая и Нововертецкая) рудни. Росло количество гут по производству стекла. На 11 из них изготовлялись изделия из хрусталя [1791, с. 3; 1129, с. 167, 169; 1656, с. 37, 132].
В 1726 г. были основаны полотняные мануфактуры в Почепе и Шептаках (ныне Новгород-Северского района). В 20-х годах XVIII в. открыта посессионная мануфактура в с. Ряшки (ныне Прилукского района).
К мануфактуре были приписаны 267 крестьянских дворов. В 1754 г. мануфактура была пожалована П. Г. Юсупову. Если в 1752 г. на Ряшковской мануфактуре произведено 14 544 аршина сукна, то в 1792 г.— 63 840 аршин. Солдатское сукно изготовлялось на 50 станах. В 80-е годы здесь работали 600 крестьян с. Ряшки и 100 привозных работников, а в 1816 г.— 938 человек. Использовался и труд заключенных [1129, с. 101, 112— 116; 1494, с. 11]. Во второй половине XVIII в. сукно производили на вотчинных мануфактурах в Батурине и Сребном.
Одновременно с этим росла капиталистическая мануфактура. Уже в 1766 г. и 1768 гг. в Нежине основаны две купеческие мануфактуры по производству шелковых и хлопчатобумажных тканей. На шелковой и хлопчатобумажной мануфактуре, основанной купцами М. А. и М. М. Алисовыми в 1768 г., изготовляли шелковые платки и тафту, а также платки и кумачи из хлопчатобумажной ткани [1129, с. 26—29].
Большое распространение получило винокурение, являвшееся привилегией казацкой старшины. Начиная с 1757 г. посполитым было запрещено заниматься винокурением. В 80-х годах XVIII в. в Черниговском и Новгород-Северском наместничествах действовали 5559 винокуренных котлов. Одним из наиболее крупных центров по производству спиртных напитков стал Короп, жители которого имели 816 винокуренных котлов [1588, с. 244].
Значительного развития достигло мукомольное дело, сосредоточенное преимущественно в руках казацкой старшины и богатых мещан. Так, в 1666 г. в Батурине и вокруг города находилось 13 мельниц, в Остре — 19, Козельце — 8, Мене — И, Соснице — 14. В XVIII в. в крае действовали 4270 ветряных и водяных мельниц [1686, с. 321]. На водяных мельницах мололи зерно, обдирали просо и валяли сукно. Собственники буд, гут, руден, мельниц, винокурен использовали труд зависимых крестьян, а также наемных работников. Условия труда и жизни работных людей были крайне тяжелыми. Продолжительность рабочего дня зависела от владельцев предприятий и достигала 14 и более часов. Заработная плата была очень низкой.
Среди населения края, преимущественно среди казаков, живших в селах, во второй половине XVII— XVIII в. был распространен чумацкий промысел [1742, с. 21-28].
Центрами ремесла и торговли были города. Наиболее крупными из них, пользовавшимися магдебургским правом, являлись Чернигов, Нежин, Новгород-Северский, Березна, Борзна, Козелец, Короп, Мена, Остер. По переписи 1666 г., в Нежине проживало ремесленников и торговцев 37,5 проц., в Козельце и Соснице — 29 проц., в Батурине 45 проц., в Остре — 65 проц. населения. Всего же в городах Черниговщины ремесленники и торговцы составляли не менее 34 проц. населения. Ремесленники организовывали свои цехи. В 1784 г. 64 цеха Черниговского наместничества объединяли 2230 ремесленников. В самом Чернигове цехи сапожников, слесарей, стекольщиков и шорников включали ремесленников близлежащих сел. В Батурине, Нежине, Новгороде-Северском, Козельце, Прилуках, возникли цехи по производству золотых и серебряных изделий [1588, с. 169; 1674, с. 102; 1477, с. 356. 1694,. с. 16, 26].
Все больше товаров шло на рынок. В 1802 г. в Черниговской губернии состоялась 151 ярмарка, куда поступило товаров на 6816 тыс. руб. [1953, с. 73]. Из помещичьих имений на рынок поступали хлеб, лен, табак, продукты животноводства, растительное масло, мед, воск. Большое количество скота сбывала на рынке казацкая старшина. Часть скота, пряжи и растительного масла вывозилась в Россию. Через территорию Черниговщины проходили важные торговые пути: Москва — Орел — Глухов — Нежин — Киев —Крым и Петербург — Могилев — Чернигов — Дубны — Екатеринослав. Крупнейшим торговым центром стал Нежин, где торговлей занималось 285 семей. Торговали преимущественно купцы-греки, пользовавшиеся значительними льготами [1880, с. 541]. Постоянными гостями на ярмарках Нежина, Чернигова, Новгорода-Северского, Сосницы, Прилук были купцы из Москвы, Тулы, Курска и других городов России. Поступали сюда товары также из Венеции, Кенигсберга, Лейпцига, из многих городов Венгрии и Польши.
Росли экономические связи между отдельными городами и местечками Левобережной Украины. Только жители Прилук были связаны с ярмарками в таких городах, как Лохвица, Полтава, Кролевец, Батурин, Короп, Липовец, Нарва, Березна, Новые Млыны, Вороново, Борисполі), Лютенька, Кобыжча, Носовка, Барышевка, Золотоноша, Нежин, Переяслав. Далеко за пределами края были известны ярмарки в Новгороде-Северском, Кролевце [1588, с. 319].
Одновременно с усилением экономических связей Левобережной Украины, в т. ч. и Черниговщины, с Россией и постепенным включением этих земель во всероссийский рынок расширялись и крепли экономические отношения между Левобережной и Правобережной Украиной. Это способствовало развертыванию процесса превращения украинской народности в нацию, формированию украинской буржуазной нации.
С ростом феодального землевладения, распространением товарно-денежных отношений усиливалась зависимость крестьян от феодалов. Постепенно восстанавливались и увеличивались поборы и повинности, которые вынуждены были выполнять крестьяне в пользу землевладельцев. Феодальная рента в то время существовала в трех формах — отработочной, продуктами и деньгами. При этом объем и формы феодальной ренты в большинстве случаев не являлись строго установленными. Они в значительной степени зависели от местных природных условий, потенциальных возможностей крестьян, мещан и подсоседков, а также рядовых казаков, попавших в личную или поземельную зависимость. Из универсала И. Мазепы, адресованного в Вертиевскую сотню Нежинского полка, следует, что двухдневные отработки в неделю здесь считались нормой. Однако владельцы сел часто завышали эту норму.
Крестьяне ранговых сел обязаны были, кроме общегосударственных повинностей, отбывать «послушенство», нести различные повинности в пользу казацкой старшины — собирать урожай, заготавливать дрова, платить натуральную ренту.
Во второй половине XVII в. продолжала существовать такая группа зависимых крестьян, как бобыли. Так, в 1666 г. в Батурине с принадлежавшими ему селами насчитывалось 83 бобыльских двора, в Бахмаче — 53 [1604, с. 98; 1439, с. 207].
Значительную группу составляли подсоседки. Чаще всего так назывались рядовые казаки, крестьяне и мещане, лишившиеся своего хозяйства и перешедшие на жительство во двор к более зажиточным владельцам. Жили они заработками: кто имел рабочий скот — испольщиной, а не располагавшие скотом — зажином и другими работами. Кроме того, подсоседки занимались различными «художествами». Нередко в подсоседки записывались казаки, крестьяне и мещане, продолжавшие владеть всем своим имуществом.
В середине 20-х годов XVIII в. в Киевском, Нежинском, Прилукском, Черниговском и Стародубском полках насчитывалось 122 322 двора, в т. ч. 32 404 двора казаков, 80 339 — посполитых, 5099 — подсоседков и 4480 —других [1376, с. 164—170].
Особое юридическое положение в феодальном обществе занимали мещане. По социальному положению они разделялись на несколько групп: городской патрициат, бюргерство (ремесленники, мелкие торговцы) и городской плебс. Часть из них пользовалась магдебургским правом, другие таких прав не имели и подчинялись ратушам, в большей степени чем магистраты зависимым от старшинской администрации. Большинство местечек с развитым ремеслом и торговлей вообще не имели своего отдельного городского управления.
Права и обязанности мещан перед городскими властями или феодалами, от которых они зависели, определяли выданные в разное время царские грамоты, гетманские универсалы, указы Сената и др. Вместе с тем сословные права мещан не были четко установлены, поэтому они в каждом городе имели свои особенности и часто зависели от произвола гетманского правления и владельцев.
Наиболее распространенной повинностью крестьян, мещан и казаков являлось участие в различных работах: сооружении и ремонте плотин, городских укреплений, дорог, мостов и др. Обременительной для них была поставка подвод. Особенно страдали от подводной повинности жители городов и сел, расположенных по большим трактам. Так, крестьяне с. Комаровки (Нежинский полк) от «дачи подвод» и других «тяжестей» к началу 30-х годов XVIII в. «пришли в крайнюю нищету и разорение, а иные от той нестерпимой нужды в разные места разошлись» [1079, л. 5]. Крестьяне с. Орловки (Черниговский полк) обеспечивали своими лошадьми и возами местную почту. Обычно для перевозки почты у рядовых казаков брали по две, а у крестьян —по три лошади [1076, л. 1]. Тяжелыми обязанностями для населения были строительство городов, рытье каналов и рвов, различного рода служба на оборонительных линиях. В 1715, 1721 и 1723 гг. на строительство Ладожского канала царское правительство направляло от Левобережной Украины по 10 тыс. казаков.
Обременительной повинностью для крестьян и мещан являлось содержание царских войск, находившихся на Украине, а также гетманских наемных отрядов сердюков, компанийцев и желдаков. Определение регулярных войск на постой во дворы местного населения было отменено лишь в XIX в., а порции и рации в 1765 г. заменены «рублевым окладом» [1632, с. 115—118].
Во второй половине XVII—XVIII вв. на Левобережной Украине, в т. ч. и на Черниговщине, быстро происходил процесс социальной дифференциации крестьян. Так, по данным ревизии 1751 г., в Киевском, Прилукском, Нежинском, Черниговском и Стародубском полках значился 1 двор можногрунтовых, 15 дворов (19 хат) — среднегрунтовых и среднего промысла, 2077 дворов (2925 хат) — малогрунтовых и малого промысла, 25 596 дворов (31 205 хат) — «нищетных», 9321 бездворный крестьянин, 10 677 подсоседков (3163 конных и 7514 пеших) [1078, л. 1].
Аналогичные процессы происходили и в среде казаков. Так, по материалам ревизии 1735 г. в Черниговском полку насчитывалось только 549 грунтовых казаков, а малогрунтовых — 1935 и нищетных — 3286. Имели лошадей и все необходимое для несения службы лишь 2788 казацких дворов [220, л. 3]. По сравнению с ревизией 1723 г. количество лошадей у казаков сократилось более чем в четыре раза.
По царскому указу от 1735 г. казаки были разделены на две группы — выборные и подпомощники. Выборные казаки освобождались от выполнения государственных повинностей, а также от взимания с них раций и порций. Им вменялось в обязанность только несение военной службы со своим собственным снаряжением, оружием и лошадьми. Подпомощники должны были поставлять в войско продовольствие, фураж, возделывать земли выборных казаков во время пребывания их в походах. Как с подпомощников, так и с поснолитых (правда, в половинном размере) брались порции и рации [221, л. 14—25, 101].
Многие казаки, разоряясь, переходили на положение феодально зависимых крестьян.
Возросло количество феодально зависимых крестьян, усилился гнет. Если в 1764 г. в крае из 964,5 тыс. жителей подданные и подсоседки составляли 562,9 тыс. человек (58,3 проц.), то в 1782 г. их стало 734,5 тыс. (62, 5 проц.).
Указом от 3 мая 1783 г. царское правительство юридически оформило крепостное право на Левобережной Украине, а спустя два года (в 1785 г.) казацкая старшина была уравнена в правах с русским дворянством. В 1786 г. проведена секуляризация монастырских земель, часть монастырей была упразднена, в связи с чем их число на Черниговщине сократилось с 17 до 4. Крестьяне, принадлежавшие ранее монастырям, были переведены в разряд экономических.
Усиление феодального гнета, дальнейшее закабаление крестьян привело к обострению классовых противоречий. Антифеодальные выступления народных масс переплетались с борьбой украинского народа за укрепление союза с Россией. В 1657—1658 гг. на Украине развернулось народное движение против предательской политики И. Выговского, направленной на ликвидацию решений Переяславской рады 1654 г. В конце XVII— XVIII вв. усилилась борьба крестьян и казаков, а также городских низов против помещиков, старшины и купцов. В 1687, 1690, 1691 гг. произошли крестьянско-казацкие выступления в Черниговском и Прилукском полках. Казаки Прилукского полка расправились с полковником Л. Горленко и полковым судьей. Выступление против помещиков, казацкой старшины и городской верхушки в тех же полках произошло в 1708 г. В 20—30-х годах XVIII в. снова вспыхнули волнения в селах Черниговского и Прилукского полков [1561, с. 155, 272, 273].
Среди крестьян и казаков Черниговщины получило поддержку и распространение гайдамацкое движение. В 1758 г. гайдамаки захватили хутор казацкой старшины около с. Покошичи Черниговского полка. В Борзнянском, Новгород-Северском, Сосницком и других уездах в течение 10 лет (70-е — начало 80-х годов) действовал повстанческий отряд под руководством С. И. Гаркуши. Были осуществлены успешные налеты на помещичий двор Чуйкевича около Борзны, на дом бургомистра Новгорода-Северского И. Зименка, на купеческие караваны. Изъятое у эксплуататоров богатство гайдамаки делили среди бедных [1114, с. 149, 181, 247, 257; 1487, с. 13].
В июне 1783 г. произошло выступление в с. Морозовке Остерского уезда. Разгромив помещичью усадьбу, восставшие разогнали вызванный воинский отряд в количестве 150 человек. Для предотвращения новых выступлений Киевская казенная палата вынуждена была в 1785 г. перевести жителей Морозовки в разряд государственных крестьян [1487, с. 13].
В 1792—1793 гг. на борьбу против помещичьего произвола поднялись крестьяне с. Рождественского (ныне Жовтневоє Коропского района). Помещица Юркевич не только ввела ежедневную барщину, но и подвергала крестьян экзекуции, отбирала у них посевы. Возмущенные крестьяне разгромили ее дом, разрушили винокуренный завод, начали самовольно убирать на помещичьей земле хлеб, косили сено, рубили лес. Царские власти бросили против крестьян полк солдат, произвели массовые аресты. 108 человек были осуждены к наказанию плетьми, 4 — приговорены к ссылке. Несмотря на жестокую расправу, через три года в этом же селе произошло новое антифеодальное выступление [1189, с. 278; 1483, с. 85, 86].
Массовый характер приобрели побеги помещичьих и государственных крестьян Черниговщины в южные районы Украины. Только в четырех уездах в 1791 г. числилось 3983 беглых крестьянина [1800, с. 387, 398]. В конце XVII в. совместная борьба русского и украинского пародов против агрессии Турции и Крымского ханства приобрела наступательный характер. 15-тысячный казацкий отряд во главе с черниговским полковником Я. Лизогубом принял участие в осаде Азова (1696 г.).