Развитие сельского хозяйства Львовщины в XIX в.
Вторая половина XVII — первая половина XVIII вв. были периодом длительного экономического и политического кризиса Речи Посполитой. Многолетние тяжелые войны и не знающая границ магнатско-шляхетская анархия привели страну к упадку, в т. ч. Львовщину. В среднем из 100 хозяйств, существовавших во Львовской земле до войн XVII в., осталось 42. Сократились размеры обрабатываемой земли. Из каждых 100 крестьянских ланов, обрабатываемых до войн середины XVII в., около 80 находились в запустении. Падала урожайность. Если в середине XVI в. обычным был урожай сам-пять, то в XVIII в. средним считался сам-три.
Захват крестьянских земель под фольварки, развернувшийся в XVI — начале XVII вв. во второй половине XVII—XVIII вв. приобрел еще большие размеры. В руках магнатов сосредоточилось огромное количество государственных и частных имений, приносивших им огромные прибыли. Увеличивалось количество безземельных и малоземельных крестьян. Так, согласно ревизии 1565 года в государственных владениях Русского воеводства наделы 38 проц. крестьян не превышали 1/4 лана. В частновладельческих селах процент малоземельных был еще более высоким. К началу XVIII в. в 132 королевщинах Холмской, Санокской и Львовской земель число коморников выросло с 0,1 до 2.1 проц., халупников и загородников — с 18,9 до 29,2 проц., крестьян, имевших менее 1/4 лана — с 16 до 32.1 проц. Количество тех, кто пользовался 1/4 лана, уменьшилось с 28,9 до 13,9 проц., 3/4 лана — с 9,1 до 2,4 процента.
В первой половине XVIII в. количество безземельных в Галицкой земле достигло 41,3 проц. общего числа крестьян, против 25,9 проц. во второй половине XVII в. В 1749 году в Самборской экономии 44,5 проц. крестьянских хозяйств были лишены рабочего скота. Рост категории крестьян, вынужденных искать побочных заработков, открывал шляхте возможность увеличения фольварочной челяди. Нормы барщины с тяглых земель оставались высокими — 6—7 дней в неделю с лана. Нередко она достигала и 16 дней. Стремясь поднять производительность крепостного труда, помещики прибегали к урочной системе, к точной фиксации всех видов барщины. Обычной нормой был 10-часовой рабочий день зимой и 16-часовой — летом. Тяжесть барщины усугублялась и тем, что помещики часть барщинных дней переносили с зимы на лето.
Но крестьянские повинности во второй половине XVII—XVIII вв. не ограничивались барщиной. Сохранялись также натуральная дань и денежный чинш. Крестьяне должны были выполнять и множество других работ для пана: подводную повинность, охрану поместья, шарварки (ремонт дорог, мостов и т. п.), гвалты и толоки (обязательные сверхбарщинные работы во время летней страды), прясть, работать на панских огородах.
Правовые отличия между отдельными группами крестьян в XVIII в. утратили значение. Все они, независимо от происхождения, слились в единое бесправное сословие. В 1776 году в Галиции насчитывалось 1859,6 тыс. крепостных, т. е. 72 проц. от общего количества населения.
В сложных условиях развивались города. В 1676 году во Львовской, Перемышльской, Санокской, Холмской и Галицкой землях насчитывалось 160 городов и местечек, более половины которых находилось в частной собственности. Во второй половине XVIII в. в городах жило 333 тыс. чел., или 12,8 проц. всего населения. К этому времени мещане потеряли все признаки экономической независимости. Единственной привилегией, которой они пользовались, было право ярмарочной торговли.
Как и прежде, наиболее крупным центром ремесленного производства был Львов. Во всех городах проходили ярмарки, а в крупных — и недельные торги. Во второй половине XVII в., несмотря на общую неблагоприятную экономическую конъюнктуру в стране, торговля Львова с Востоком развивалась, обогащалось купечество. Правом склада товаров на разные сроки пользовались, кроме Львова, Белз, Холм, Самбор, Добромиль и др. В XVIII в. большое значение имел торговый путь из Львова через Броды, Дубно, Бердичев, Васильков, Киев. Западноукраинские купцы играли важную роль на ярмарках Нежина, Ромен, Кролевца, Стародуба, Чернигова. В западноукраинские города из Поднепровья приезжали чумаки за солью, купцы пригоняли табуны лошадей. Значительных размеров достигла торговля волами из Молдавии и Буковины, Борьба трудящихся против социального и национального гнета, подъем которой приходится на 1648—1654 гг., не прекращалась и на протяжении второй половины XVII—первой половины XVIII вв. Она была составной частью народно-освободительного движения, охватывавшего все земли Украины. В Жидачовском и Самборском уездах на Львовщине во второй половине XVII—первой половине XVIII вв. усилили активность опришки. Так, в 1744—1745 гг. их отряд под руководством народного героя Олексы Довбуша осуществил походы на Перемышль, Дрогобыч и Турку. Довбуш обратился к населению с манифестом «Против князей».
Уже в 30-х гг. XVIII в. на территорию Русского воеводства с Надднепрянской Украины стали проникать гайдамацкие отряды. Летом 1734 года они пришли на Львовщину, действовали под предводительством Вер-лана. Гайдамакам удалось овладеть городом Броды. Их отряды пополнялись за счет местного населения. Существенным элементом освободительного движения трудящихся Львовщины была борьба против антинародной церковной унии. Львовский и перемышльский епископы отказались подчиниться решению Брестского собора и основная часть духовенства и населения городов продолжала оставаться православной. Во Львове и Львовском епископстве униатство смогло утвердиться лишь более чем через сто лет, когда в 1700 году львовский епископ И. Шумлянский повторно провозгласил унию и с помощью войска начал захватывать галицкие и волынские церкви для насаждения униатства. Трудящиеся повсеместно сопротивлялись униатам. Львовяне открыто выступили против изменника епископа Шумлянского и закрыли перед ним дверь братской церкви 3. Униатская церковь и католическое духовенство держались на Львовщине благодаря поддержке государственной власти.
После захвата Австрией в 1772 году Восточная Галиция, в т. ч. и современная Львовщина, осталась краем с отсталыми феодально-крепостническими производственными отношениями. Проведенные в 80-х гг. XVIII в. реформы (признание за крестьянами права перехода, установление размеров крестьянских повинностей, ограничение своеволия вотчинных судов и др.) преследовали цель удержать народные массы от антифеодальных выступлений и сохранить основы крепостнического строя.
Старый административный аппарат был заменен новым централизованным управлением во главе с губернатором. В конце XVIII — первой половине XIX вв. Восточная Галиция входила в состав созданного на захваченных украинских и польских землях «Королевства Галиции и Володомерии с великим княжеством Краковским и княжествами Освенцимским и Заторским», которое состояло из 6 округов, включавших 59 дистриктов. В 1777 году количество дистриктов уменьшено до 19. В 1782—1786 гг. в крае создано 18 округов, в т. ч. на территории современной Львовщины Белзский (позднее Жолковский), Бродовский (с 1788 г. Золочевский), Львовский, Самборский, Стрыйский и частично Санокский и Перемышльский. В 1868 году вместо округов на Львовщине образованы уезды: Добромильский, Дрогобычский, Городокский, Яворовский, Львовский (без Львова, выделенного в отдельную административную единицу), Мостисский, Рава-Русский, Рудковский, Самборский, Сокальский, Старосамборский, Стрыйский, Жолковский, Жидачовский, Бобркский, Каменско-Струмиловский, Перемышльский, Золочевский.
Население «Королевства» в 1846 году насчитывало 5189 тыс. человек, в т. ч. в 10 округах Восточной Галиции — 2438 тыс. Его большинство составляли крестьяне. После 1772 года многие местечки утратили свои городские привилегии и превратились в села, а их жители — в крепостных крестьян. В 1841 году в Восточной Галиции насчитывалось лишь 25 208 ремесленников и 183 мануфактуры, большинство последних представляло собой помещичьи предприятия, где применялся труд крепостных. Основная часть мануфактур сосредоточивалась в деревообрабатывающей, пищевой и бумажной промышленности.
Фабрично-заводская промышленность возникла на Львовщине в 30—40 гг. XIX в. Однако до конца 60-х гг. XIX в. она пребывала в зачаточном состоянии. Хотя залежи нефти в районе Дрогобыча и Борислава были открыты еще в начале XIX в., промышленная ее добыча началась лишь в 1846 году. Сперва нефть добывали вручную. В процессе развития нефтедобывающей промышленности формировались кадры наемных рабочих.
Развитие сельского хозяйства чрезвычайно тормозило крепостное право. Как правило, помещики хозяйничали старыми, прадедовскими методами. Преобладала отсталая трехпольная система. Агротехнические нововведения применялись спорадически. К тому же они почти не коснулись крестьянских хозяйств.
Постепенно сельское хозяйство втягивалось в сферу товарноденежных отношений. Несоответствие производственных отношений характеру производительных сил ощущалось все сильнее. Наступил кризис феодально-крепостнической системы. Помещики усиливали эксплуатацию крестьян, в чем им активно способствовали австрийские власти. Так, правительственными кадастрами был закреплен захват шляхтой огромного количества рустикальных (крестьянских) сельскохозяйственных угодий. Удельный вес барщины достиг в 1845 году 83,2 проц. всех феодальных повинностей, тогда как натуральная дань составляла 10,8 проц., а чинш — 6 проц. Во многих помещичьих имениях барщина в конце XVIII — первой половине XIX вв. увеличилась до 6 дней в неделю. Об усилении крепостного гнета свидетельствуют следующие данные. В селе Загорочке Ходоровского ключа тяглая барщина вместо 1904 дней в 1772 году составляла 6075 дней в 1821 году, а пешая за то же время увеличилась с 600 до 1161 дня. В доминии Подгорцах с 1797 по 1822 год и в доминии Дашаве Стрыйского округа с 1780 по 1846 год тяглая барщина возросла почти вдвое. Барщина, дань и чинш дополнялись летними вспомогательными днями, прядением господского волокна, не поддававшимися никакому учету. Повинности поглощали почти 85 проц. чистого дохода крестьянских хозяйств. Это обусловило деградацию последних, обнищание крестьян, голод. Крестьяне страдали также от пропинации — монопольного права помещиков на производство и продажу спиртных напитков. Помещики насильно заставляли крестьян покупать у них водку. Тяжелым бременем для крестьян были прямые и непрямые государственные налоги, шарварки (повинности по ремонту и строительству дорог, мостов, панских зданий), подводная повинность, многолетняя военная служба.
Над крестьянами чинились всевозможные насилия, поскольку помещикам принадлежала судебно-административная и полицейская власть первой инстанции. Помещики сажали крестьян в тюрьмы. В 1783 году правительство официально восстановило право помещиков на физическое наказание крестьян. Любая попытка последних оказать сопротивление подавлялась с невероятной жестокостью. Социальный гнет усиливался национальным. Полонизация украинского населения дополнялась германизацией.
Угнетенное крестьянство поднималось на борьбу. Антифеодальное движение охватило многие села Львовщины. Так, участниками выступления в Комарновском ключе (Самборский округ) в 1819 году стали крестьяне. В 1846 году в Галиции произошло массовое крестьянское восстание, охватившее Тарновский, Бохенский, Ясельский, Сандецкий, Саноцкий и Самборский округа, во время которого было разгромлено более 400 панских имений, убито более тысячи помещиков, управляющих и мелких шляхтичей.
Восстание вспыхнуло 8 февраля одновременно с национально-освободительным восстанием против австрийского господства в Галиции, подготовленном польскими шляхетско-буржуазными демократами. Там, где восстание готовили шляхетско-буржуазные демократы, из-за классовой ограниченности не выдвинувшие требования ликвидировать крепостничество, крестьяне выступили против них. Так, около 2 тыс. жителей сел Горожаны, Рычагов, Новоселки и Санча Самборского округа окружили шляхтичей и после ожесточенной схватки частично их перебили, а частично взяли в плен. Крепостные повсеместно отказывались отрабатывать барщину, вооружившись, нападали на шляхту и ее слуг. Антифеодальное движение приобрело такой размах, что правящие круги начали задумываться над необходимостью отмены барщины, однако продолжали жестоко расправляться с крестьянами, посылая для этого в села воинские отряды.
В общественно-политическом движении намного окреп антикрепостнический лагерь, к которому принадлежали передовые ученые, литераторы, публицисты. Развернула, в частности, свою деятельность «Руська трійця» — М. Шашкевич, Я. Головацкий и И. Вагилевич. Несмотря на нестерпимые условия оккупационного режима, продолжала развиваться украинская демократическая культура.
Во многих селах действовали созданные по инициативе самих трудящихся украинские школы. М. Шашкевич написал «Читанку для малих дітей», а Я. Головацкий — «Граматику руської мови». Однако украинский язык не получил доступа в государственные школы. Во Львовском университете, например, господствовал немецкий язык.
В трудных условиях развивалось народное творчество. Основой украинской национальной словесной культуры был фольклор. В многочисленных песнях, преданиях, загадках, пословицах и других жанрах трудящиеся с ненавистью говорили о панском гнете, своем политическом бесправии, изнуряющей жизнь рекрутов, воспевали борьбу против социальной и национальной неволи. Сокровища народного творчества собирали М. Шашкевич, И. Вагилевич, Я. Головацкий, Г. Илькевич и др. Значительным литературным памятником является знаменитая «Русалка Дністровая» — украинский альманах «Руської трійці», где помещены записи украинского фольклора и литературно-публицистические произведения, большинство которых принадлежало М. Шашкевичу, Я. Головацкому и И. Вагилевичу.
Богатством жанров характеризуется народное искусство конца XVIII — первой половины XIX вв. Это — резьба по дереву, богатая керамика, вышивка, инструментальная музыка, танцы и др. Применялись различные виды резьбы по дереву — круглая, рельефная, плоская и трехгранно-выемчатая, а также художественная обработка металла. В росписи керамики наблюдаются, кроме социальных, жанровые и бытовые мотивы. Высокого уровня развития достигло изобразительное искусство. Его центром стал Львов. Именно здесь сосредоточивались лучшие творческие силы западноукраинских земель. В творчестве ЛЬВОВСКИХ художников доминировали церковные росписи и портрет. Наиболее известными стали произведения Л. Долинского, М. Яблоньского, Е. Билявского.
На новую ступень поднялись градостроительство и архитектура. В конце XVIII — первой половине XIX вв. заметно расширилась территория Львова. В городе развернулось светское строительство. По композиционной структуре новые сооружения почти не отличались от прежних. Своеобразие их архитектуры проявлялось главным образом во внешних украшениях, например, в аллегорических, символических, мифологических фигурах, венках, гирляндах и т. п. Входные порталы домов украшались дорическими, ионическими и коринфскими колоннами. Строения того периода сохранились во Львове, Дрогобыче и других городах. Постепенно меняли свой вид крестьянские жилища. Исчезали курные хаты. Это в определенной степени улучшало санитарно-гигиенические условия быта крестьян. Однако в целом жизненные условия последних мало изменились. Темные, убогие крестьянские хаты вместе с хозяйственными постройками в хаотическом беспорядке располагались близко друг от друга. Поэтому пожар, возникнув в одном конце деревни, быстро охватывал все селение. Из-за отсутствия медицинского обслуживания эпидемии распространялись на значительные территории. Смертность в деревнях Львовщины была очень высокой.
В марте 1848 года в многонациональной Австрийской империи вспыхнула революция. «Мартовская буря 1848 г.,— писал Иван Франко,— как только сорвалась в Вене, сразу почти со скоростью электрического тока перебежала в Галицию и вызвала уличные демонстрации. 19, 20, 21 марта полны неслыханного в истории Львова порыва». На Львовщине крестьяне захватывали помещичьи земли, отказывались работать на господ. В апреле 1848 года повсеместно проходил процесс ликвидации барщины явочным путем. Одновременно крестьяне вели борьбу за свои леса и пастбища, захваченные помещиками. В с. Речках Жолковского округа и ряде других сел, они систематически пасли свой скот в лесу и на сенокосах помещика, прогоняли панских слуг, пытавшихся захватить скот.
В результате революции крепостное право было ликвидировано. Согласно патенту от 17 апреля 1848 года в Галиции отменялись все феодальные повинности хозяев, пользовавшихся землей, халупников и коморников. Патент от 7 сентября 1848 года вновь декларировал освобождение крестьян от внеэкономического принуждения на основе буржуазного права. Реформа предусматривала компенсацию в пользу помещиков 20-кратной стоимости всех феодальных повинностей. Так, общая стоимость повинностей составляла 2320,7 тыс. золотых рынских, а сумма выкупа — 46415,4 тыс. золотых рынских. Реформа, однако, лишала крестьян большей части сельскохозяйственных угодий. Халупники и коморники вообще не получили земли. Помещикам достались почти все леса и пастбища. В связи с этим В. И. Ленин писал: «Слабость пролетариата в Пруссии и Австрии была причиной того, что он не мог помешать аграриям и буржуазии совершить преобразование вопреки интересам рабочих, в самой невыгодной для рабочих форме, с сохранением и монархии и привилегий дворянства, и бесправия в деревне, и массы других остатков средневековья». Реформа 1848 года носила половинчатый характер. Она была проведена в интересах помещиков. Несмотря на это, реформа имела большое значение для дальнейшего развития края, вступившего в новую эпоху — эпоху капитализма. Освободившись от феодальных пут, производительные силы получили возможность более быстрого роста. Капиталистические отношения постепенно становились господствующими как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. В результате проведенных в 1867 году политических изменений австрийская монархия была преобразована в дуалистическую Австро-Венгерскую империю. Галиция с центром во Львове стала одной из провинций австрийской части, причем в администрации края главенствующая роль перешла от немецких чиновников к польским помещикам. Именно им принадлежало большинство мест в созванном во Львове Галицийском сейме; из числа крупных помещиков назначался и наместник Галиции.
Однако экономическое развитие Львовщины во второй половине XIX — начале XX вв. тормозила колониальная политика, проводимая австро-венгерским правительством по отношению к западноукраинским землям: оно держало их на положении отсталых аграрных районов для обеспечения сбыта товаров, производимых в собственно Австрии, и удовлетворения потребностей последней в дешевых сельскохозяйственных продуктах и сырье. «Нельзя забывать,— писал Франко,— что почти до самого 1848 года, а то далеко еще после этого года Австрия систематически давила и разрушала в Галиции начало промысла и фабрик, так что в 1772 году было их у нас больше, чем в 1848. Австрия сознательно остановила развитие экономической самодеятельности в Галиции, чтобы иметь место сбыта фабричных изделий других провинций».
В процессе становления капиталистической промышленности Львовщины главное место занимало развитие тех ее отраслей, целью которых была разработка богатых сырьевых ресурсов с тенденцией к переработке за пределами западноукраинских земель. Речь идет о пищевой, горнодобывающей (преимущественно нефтяной) и деревообрабатывающей промышленности. Согласно официальным данным (по состоянию на 3 июня 1902 года) на территории Львовщины в пищевой промышленности насчитывалось 7012 предприятий и 20 794 занятых на них лиц, в горнодобывающей — соответственно 907 и 17 222, в деревообрабатывающей — 2785 и 12 498. К этому следует добавить 6725 производителей в кустарной деревообрабатывающей промышленности, 419 — в пищевой и 32 — в горнодобывающей. Ведущая роль принадлежала нефтяной промышленности, сосредоточенной в Дрогобычско-Бориславском бассейне. Добыча нефти увеличилась с 20,9 тыс. тонн в 1874 до 2053,2 тыс. в 1909 году. Особенностью нефтедобычи являлось то, что при общей тенденции к концентрации производства здесь продолжала существовать раздробленность: на одно предприятие в начале XX в. приходилось в среднем 20 рабочих и 5—7 скважин. Значительная концентрация производства наблюдалась в нефтепереработке. На каждом крупном заводе было занято 80 — 350 рабочих, на мелких — около 20. В период империализма на Львовщине возникают монополистические объединения. В 1892 году был создан картель владельцев нефтеперерабатывающих заводов. Однако местные предприятия по объему производства отставали от австрийских и венгерских, перерабатывавших галицийскую нефть в значительном количестве.
Низким техническим уровнем характеризовалось озокеритное производство. Только в 1897 году предприниматели стали применять на шахтах машины. Но производство озокерита катастрофически сокращалось. Так, если в 80-х гг. его добыча в среднем составляла 9— 14 тыс. тонн в год, то в 1901—1909 гг.— лишь 2—3 тыс. тонн 6. Наличие огромных лесных массивов обусловило развитие здесь деревообрабатывающей промышленности. Восточная Галиция, в т. ч. Львовщина, стала одним из важнейших экспортеров леса на европейские рынки. В то же время мебельное производство находилось в зачаточном состоянии.
Пищевая промышленность в своем развитии опиралась на богатое местное сырье. Ведущей ее отраслью была мукомольная. Паровые мельницы постепенно вытесняли водяные и ветряные. Развивались также спиртоводочная, пивоваренная и табачная отрасли. В 1912— 1913 гг. в Ходорове (Жидачовский уезд) построили первый на Львовщине сахарный завод.
В ведущих отраслях промышленности Львовщины, и прежде всего в нефтяной, господствовал иностранный капитал — австрийский, французский, немецкий, бельгийский, английский и американский. Накануне первой мировой войны иностранные капиталовложения в нефтяную промышленность составляли 310 млн. крон, тогда как местные — лишь 38 млн. крон. В озокерит-ной промышленности преобладал австрийский и французский, в деревообрабатывающей — австрийский капитал. В целом иностранные капиталовложения в промышленность, торговлю, банки и другие кредитные учреждения Галиции накануне первой мировой войны составляли 1,3 млрд, крон. Засилье иностранного капитала вовсе не означало, что местный украинский отсутствовал, как это силились доказать буржуазно-националистические фальсификаторы истории, в подтверждение своей насквозь фальшивой «теории» «о безбуржуазности» и «бесклассовости» украинской нации. В конце XIX — начале XX вв. возник ряд объединений торгово-промышленного характера: «Краевой кредитный союз» с капиталом 3179 490 крон, «Союз союзов для сбыта скота» с капиталом 6 070 882 кроны, «Краевой союз хозяйственно-торговых союзов», «Народная торговля», «Краевой хозяйственный молочарский союз» (в Стрые), «Страховое общество» «Дністер», «Сільський господар», «Рільничий союз», «Український гіпотечний банк» и другие.
Необходимым элементом капиталистического общества является пролетариат — класс наемных рабочих, лишенных средств производства и поэтому вынужденных продавать свою рабочую силу. На Львовщине рабочий класс на рубеже XIX—XX вв. представлял собой уже значительную социальную силу.
Рабочие, как и все трудящиеся, испытывали тяжелый капиталистический гнет. За рабочий день, длившийся 12—14, а в некоторых отраслях промышленности и 16 часов, они получали мизерную плату, которая не обеспечивала даже прожиточного минимума и была в два раза ниже, чем плата рабочих в собственно Австрии и Венгрии. При возрастающей эксплуатации уровень реальной заработной платы непрерывно падал. Если принять ее уровень в 1886—1890 гг. за 100, то в 1905 году она составляла 92, а в 1913 — 87 3. Особенно низкой была заработная плата рабочих мелких предприятий и ремесленных мастерских. Ученики получали только питание или взамен его пятую часть и даже меньше заработка взрослого рабочего. Некоторые ученики получали углы для ночлега, но за это дополнительно выполняли разные поручения предпринимателя. Заработки женщин были на 50 проц. ниже, чем у мужчин. Женщинам не предоставляли отпусков по беременности.
Широкое распространение получила оплата труда рабочих натурой — водкой, пивом, солью и т. п. Предприниматели заставляли рабочих покупать на своих складах товары худшего качества и по более высоким ценам. Практиковалась также выдача вместо денег талонов, ценившихся на 5—10 проц. ниже, чем деньги. Рабочим снижали заработную плату под разными предлогами — на оплату писарей, за «оскорбление» предпринимателя и т. д.; на кирпичных и лесопильных заводах систематически задерживали часть заработной платы на несколько месяцев, чтобы лишить рабочих возможности перейти на лучшую работу. Предприниматели пренебрегали правилами техники безопасности. В результате росло количество несчастных случаев. Вот что писал И. Я. Франко о смертельных случаях среди бориславских рабочих: «Сколько их (т. е. рабочих — ред.) там погибло, когда начались работы, этого точно не знаю и сомневаюсь, что это будет когда-либо известно; некоторые господа из дрогобычского суда, к которому принадлежат все расследования о таких жертвах нашего «домашнего промысла», говорили они еще несколько лет тому назад, что правительственно сконстатированных случаев насильственной смерти рабочих в ямах бориславских было, по-видимому, не меньше как 10 000! А сколько было не сконстатированных правительственно». Рабочие недоедали, плохо одевались, жили в тесных полутемных лачугах. Для поденщиков строились бараки, где они спали на полу, тесно прижавшись друг к другу. Не без основания тружеников Дрогобычско-Бориславского нефтяного бассейна называли «современными рабами». Газета «Nowy robotnik», характеризуя условия жизни промышленных рабочих Стрыя, типичные для всей Львовщины, писала: «Здешние рабочие, в т. ч. железнодорожники, в буквальном смысле гибнут от голода из-за очень дорогих продуктов, живут в холодных и влажных домах».
Еще более тяжелым было положение безработных, лишенных каких-либо средств к существованию. Безработица в конце XIX — начале XX вв. стала на Львовщине хроническим явлением.
В условиях колониальной зависимости происходила капиталистическая эволюция сельского хозяйства Львовщины. Вся вторая половина XIX и начало XX вв. характеризовались уменьшением отработок и увеличением роли вольнонаемной рабочей силы. В конце XIX в. хозяйство помещичьих имений велось уже в основном на капиталистической основе. Проявлением капиталистических отношений в деревне было расслоение крестьянства. Исходной основой его являлось имущественное неравенство, сложившееся еще в эпоху феодализма. В пореформенный период дифференциация крестьянства прогрессировала — увеличивалось число мелких собственников, уменьшались их наделы. Однако становление новых капиталистических отношений в деревне тормозилось многочисленными феодальными пережитками, одним из которых было помещичье землевладение. В работе «Що таке поступ?» И. Я. Франко нарисовал мрачную картину пореформенного села: «Здесь сидит хозяин на всей земле, а у него ютится квартирантка, у которой нет куска земли, а его соседи имеют по одному моргу, по половине морга, а там, в конце села, засела голытьба, у которой ничего нет, кроме нищенской избушки, и то иногда построенной на общественной земле. Сколько неравенства и сколько зависти в тесных границах одной деревни! Увы, но… барин имеет 500, 1000, а то и больше моргов. Он держит у себя целую толпу слуг, цуговые лошади, живет в изобилии, о котором даже мечтать не смеют те чернорабочие в селе»
В 1875 году крупным землевладельцам в Галиции принадлежало 5 773 009 моргов, или 42,36 проц. всей площади, а мелким — 7 855 992 морга, или 57,64 проц. И. Я. Франко, проанализировав статистические данные за 1819, 1859 и 1883 гг., пришел к выводу, что в то время в Галиции «происходил рост количества мелких собственников в пропорции, как 100:154, 14:275,34, а измельчение мелкой собственности в пропорции, как 100 : 66, 78 : 37». В исследовании о с. Добровляны Дрогобычского уезда Франко писал, что в 1880 году здесь едва насчитывалось 10 хозяйств, которые имели более 10 моргов земли, около 100 хозяйств имели 5—10 моргов, а остальные (около 240 хозяйств) — менее 5 моргов. Значительная часть хозяйств имела по 1—1/2 морга.
В конце XIX — начале XX вв. процесс классовой дифференциации еще более углубился. В 1902 году в Восточной Галиции было 279 054 (42,68 проц.) пролетарских хозяйств, 243 317 (37,22 проц.) полупролетарских и 95 234 (14,57 проц.) середняцких. В целом бедняцкие хозяйства в Восточной Галиции составляли 522 371 (79,9 проц.), кулацкие и помещичьи — 36 197 (5,53 проц.) хозяйств. В том же 1902 году в Галиции 61,5 проц. от общего числа хозяйств не имели лошадей, 14,6 проц.— коров, 49,2 проц.— свиней.
В результате дробления земельной собственности подавляющее большинство крестьянства вынуждено было прибегать к различным заработкам. В 1900 году из каждых 100 хозяйств 75 были не в состоянии прожить без побочных заработков.
Аграрное перенаселение, пролетаризация и пауперизация большинства крестьянства, нищенские заработки или полное их отсутствие, боязнь еще неразоренных крестьян приближающейся нищеты, в конце XIX— начале XX вв. вызвали массовую эмиграцию западноукраинских крестьян, проходившую как в форме постоянной переселенческой, так и временной заработной. Всего из Галиции эмигрировало (преимущественно за океан) и не возвратилось до первой мировой войны более 300 тыс. украинцев: 76 тыс. в 1890—1900 гг. и 224 тыс. в 1900—1910 годах.