Развитие капитализма в Закарпатской области
Острые классовые противоречия, обусловленные несоответствием производственных отношений характеру производительных сил, будучи источником антифеодальных движений, привели к буржуазной революции в ряде европейских стран, в т. ч. в Австрии. 13 марта 1848 г. на улицах Вены появились баррикады. В результате восстания народных масс реакционное правительство Меттерниха было свергнуто. Мартовское восстание 1848 г. в Вене послужило толчком к революционному и освободительному движению во всех провинциях многонациональной Австрийской империи.
Спустя два дня после венских событий произошло народное восстание в Пеште — 15 марта 1848 г. перед многотысячной толпой деятели «Молодой Венгрии» Ш. Петефи, П. Вашвари, М. Иокаи огласили 12 пунктов — программу-минимум венгерской революции, предусматривающую важные социальные и политические преобразования в Венгрии. Слова «Национальной песни» Петефи — «поклянемся навсегда, никогда не быть рабами, никогда» — были подхвачены демократами с огромным воодушевлением [750, с. 128]. Одним из организаторов революционной борьбы стал Лайога Кошут. Через два дня было образовано первое самостоятельное венгерское правительство.
Пештские события 15 марта 1848 г. встретили восторженный отклик в городах и селах Закарпатья. Программа 12 пунктов стала известной в Ужгороде и Мукачеве уже 18—19 марта. А 21 марта Ужгород в праздничном убранстве отмечал провозглашение свободы [1043, с. 252]. Трудящиеся Закарпатья на призыв венгерского правительства добровольно вступили в «ре-берию» — революционную армию Кошута и самоотверженно боролись против австрийских правительственных войск. Были созданы национальные гвардии в Мукачеве, Берегове, Ужгороде [851, с. 162]. Среди добровольцев было много ужгородских ремесленников, учащейся молодежи, крестьян. В их списках значились имена семинаристов Далоша, Ивана Чипле, Андрея Чельского, Георгия Негребецкого, студента Альберта Ласлова, ремесленного подмастерья Грабаря, каменщика Чеснова, сапожника Андрея Угольского, седельщика Поливки и многих других.
Для записи в национальную гвардию в Ужгород прибывали крестьяне-добровольцы из сел Доманинцы, Буковец, Черноголова, Турьи Реметы, Симер, Великий Бо-резный, Турьи Быстрой и многих других [794, с. 440]. По настоянию народных масс в мае 1848 г. австрийские власти вынуждены были освободить из казематов Мукачевского замка политических заключенных — членов разгромленной в 1840 г. в Галиции антигабсбургской организации с участием военных. Освобожденных узников (солдат и офицеров), среди которых были поляки, украинцы, немцы, чехи, итальянцы, сербы и хорваты, жители Мукачева тепло провожали до города, устроив затем их в частных домах.
В благодарственном письме бывшие политические заключенные Иосиф Фавини, Феликс Шкибанский, Карл Зельденхоффер, Иосиф Суходольский и другие выразили мукачевцам глубокую признательность за внимание [975, с. 17, 168].
Важнейшим актом венгерской революции 1848 г. было уничтожение крепостничества. Закон об урбариальных повинностях от 18 марта 1848 г. упразднял барщину, десятину, внутренние денежные платежи, а также помещичий суд. Отменялись церковная десятина, право неотчуждаемости дворянской собственности. Помещикам была обещана компенсация в размере 20-кратной стоимости общей суммы годовых повинностей [750]. Крестьяне с удовлетворением встретили известие 00 отмене крепостничества. Но помещики не хотели уступать народным массам. Это привело к массовым волнениям. В 1848 г. выступили крестьяне, принадлежавшие Мукачевскому униатскому монастырю (с. Бобовище, Лавки, Клячаново). В ответ на репрессии властей весной и летом 1849 г. прокатилась новая волна крестьянских выступлений в Верхнем Студеном. Келечине, Пилипце, Торуне, Голятине и других селах Мараморошского комитата, прилегающих к Галипии. Униатский священник С. Устянович просил епископа выслать целую армию, чтобы подавить народное сопротивление, ибо, но его словам, «вся Верховипа перешла в руки революционеров» [219, л. 2; 386, л. 4].
Угнетенные массы и передовая часть интеллигенции края добивались открытия школ с обучением на родном языке, высших учебных заведений, допуска украинцев в государственные органы, командный состав армии. Революция 1848—1849 гг. в Венгрии напугала все реакционные силы страны во главе с императором Францем-Иосифом. 21 апреля император обратился к царю Николаю I с просьбой о помощи. Опасаясь, что революция может распространиться и на Россию, Николай I в мае 1849 г. для подавления восставших народных масс послал армию под командованием генерала И. Ф. Паскевича [795, с. 191].
Хотя русская армия выполняла функцию душителя революции, трудовое украинское население Закарпатья приветствовало ее, надеясь, что русские солдаты освободят его от иностранного гнета. Закарпатский писатель И. А. Сильвай — очевидец тех событий — в своих воспоминаниях подчеркивал, что между солдатами России и населением Закарпатья быстро установились дружеские отношения [829, с. 50; 913, с. 102, 103].
В свою очередь, в рядах русской армии были демократически настроенные офицеры и солдаты, которые с большой симпатией относились к революционным бойцам — венграм, украинцам, словакам и др. Современники писали, что русские офицеры «относились с братским сочувствием к венгерским делам, народным героям и их патриотизм превозносили до пебес» [829, с. 49, 50; 752, с. 427]. На сторону венгерской революции перешли многие русские солдаты, а также офицеры А. Гусев, М. Рембовский, Ф. Вардинский и другие [932, с. 60]. Несмотря на то, что буржуазная революция 1848— 1849 гг. в Венгрии была жестоко подавлена, она имела большое политическое значение. Отмена крепостного права способствовала дальнейшему развитию более прогрессивных капиталистических отношений. Однако закон от 18 марта 1848 г. радикально не разрешил крестьянского вопроса. Собственниками полных наделов стало ничтожное меньшинство, а подавляющее большинство получило половину, четверть или даже одну восьмую часть надела. Так, в 1851 г. около 70 проц. крестьян в Ужанском и 86 проц. в Угочанском комитатах имели менее половины дореформенного надела земли [752, с. 427]. Помещики использовали недостаточную ясность в формулировке закона в своих интересах. Они стремились присоединить крестьянские участки к своим владениям. Крестьяне же явочным порядком устанавливали собственность па наделы. Закон касался только надельных (барщинных, урбариальных) крестьян. Но оп обходил договорников-поселенцев, желлеров, батраков и слуг, которые далее оставались под помещичьим гнетом: за пользование наделом отбывали барщину или выплачивали ренту. После отмены крепостничества помещики Закарпатья получили компенсацию в сумме 4,4 млн. форинтов [752, с. 427], в т. ч. австрийскому графу Шенбориу досталось около 690 тыс. Выплата компенсации была переложена на крестьян в форме дополнительного поземельного налога, который собирало государство.
Крестьянское движение конца 40-х — начала 50-х годов вынудило правителей империи издать закон (патент) 2 марта 1853 г. и этим окончательно признать важнейшие социально-экономические завоевания революции 1848—1849 гг. Патент 1853 г. признал барщинными лишь те земли крепостных, которые были оформлены таковыми во время проведения реформы Марии-Терезии.
После поражения Австрии в австро-прусской войне 1866 г. Габсбурги пошли на соглашение с венгерским дворянством и буржуазной верхушкой, на основании которого в 1867 г. было создано двуединое государство Австро-Венгрия. В состав венгерского королевства, получившего право иметь свое правительство, было включено и Закарпатье.
Венгерское правительство осуществляло аграрную политику в интересах крупных землевладельцев. На основе урбариального патента от 2 марта 1853 г., законов 1868, 1871 и 1908 гг. было проведено отмежевание крестьянских лесов и пастбищ от помещичьих (сегрегация) и сведение в один массив пахотных земель крестьянских хозяйств (комасация). Это «землеустройство» проводилось таким образом, что лучшие участки доставались помещикам, а сельские труженики вытеснялись на холмистые и неурожайные земли, теряли много угодий. Недаром крестьяне жаловались на грабительский характер комасации. Об этом, в частности, говорилось в меморандуме, поданном в 1866 г. королю жителями 16 сел Ужанской жупы (Великий Березный, Волосянка, Люта и др.) [233, л. 15—17].
Одновременно с комасацией проводилось выявление «лишних» земель. По сути это были угодья, освоенные крестьянами еще до 1848 г. Тогда за них они отбывали барщину. Теперь же часть «лишних» земель переходила в собственность помещика, другая оставалась у крестьян. Последним давалась возможность выкупить эти угодья. Так, крестьяне Береженого комитата должны были заплатить за них доминии Шенборна 300 тыс. форинтов, а жители 15 сел Раховщипы — Мараморош-Сигетской казенной доминии около 200 тыс. форинтов [862. с. 21, 23].
Как видим, закарпатские крестьяне были ограблены не только во время «освобождения» от крепостничества, но и в результате несправедливого землеустройства. Не случайно судебные процессы между помещиками и крестьянами но поводу урегулирования взаимоотношений велись в Закарпатье до распада Австро-Венгерской монархии. В 60—70-х годах XIX в. проведение комасаций вызвало волнения крестьян в ряде сел Закарпатья (Квасово, Черный Поток, Лалово, Пацканево, Турья Пасека, Керецки и др.). Крестьяне в своих жалобах требовали справедливого землеустройства [752, с. 445]. Ограбление крестьян в период буржуазной революции 1848 г. и в ходе урбариального землеустройства привело к тому, что в начале XX в. в руках немецких, венгерских, румынских и украинских помещиков, а также казны и церкви были сосредоточены пемалые земельные владения. В конце XIX в. в Закарпатье было 128 хозяйств (0,3 проц. их общего числа) с площадью свыше 1000 кадастральных хольдов каждое. Им принадлежало полмиллиона кадастральных хольдов, т. е. свыше 30 проц. всех земель, или в пять раз больше земельной площади «парцелльных» хозяйств (до 5 кадастральных хольдов), составлявших 51 проц. всех хозяйств [685, с. 47, 48]. В Закарпатье, как и в Венгрии, земля сконцентрировалась в руках магнатов. В. И. Ленин писал: «Венгрия, как известно, всего ближе к России не только географически, по и по всесилию помещиков-реакционеров, сохранивших от средневековья гигантские количества земли» [7, с. 378].
Развитие капитализма в сельском хозяйстве Закарпатья шло прусским путем. Наличие крупного помещичьего землевладения было экономической основой многочисленных остатков крепостничества. Сюда принадлежит и система разнообразных отработок: за надел, жилище, пастбище, разные «услуги» и т. д. Довольно широко практиковались отработки за часть урожая, т. е. издольщина. По переписи 1910 г. в Закарпатье насчитывалось 972 издольщика [707, с. 419—430]. Издольщина тяжелым бременем ложилась на плечи беднейшего крестьянства, была формой жестокой эксплуатации. Так, крестьяне Червенева, Кайданова и других сел отдавали главному арендатору две трети урожая кукурузы и бесплатно отрабатывали по 10 дней от хольда. «Мы так прижаты,— писали кайдановцы,— как железо, в тисках» [476, л. 4]. Феодальные повинности задерживали развитие новых социально-экономических отношений па селе.
Во второй половине XIX в. в сельском хозяйстве Закарпатья машин использовалось мало — только 30 паровых молотилок, остальная же «техника» была ручной и конной. Отставала и система обработки земли. В низинных районах преобладало трехполье, а в горных — двуполье. Все это обусловило низкие валовые урожаи хлеба. В 70-х годах XIX в. в Бережском комитате населению для питания не хватало 294 тыс. пожонских мер зерна, в Мараморошском — 300 тысяч [976, с. 279;. 991, с. 470].
Однако капитализм неуклонно прокладывал себе путь, создавая условия для земледельческого прогресса. В 1869—1905 гг., благодаря осушению болот, вырубке лесов и выкорчевыванию пней и кустарников, площадь земельных угодий значительно расширилась. В 1905 г. пашня, сенокосы, пастбища и т. п. составляли 1550 тыс. кадастральных хольдов. В 1869—1913 гг. посевные площади увеличились на 77 проц. Ведущее место в земледелии занимали зерновые культуры (кукуруза, пшеница и т. д.), а также картофель. Помещичьи и кулацкие хозяйства все больше включались в торговый оборот, приспосабливаясь к потребностям внутреннего и внешнего рынков.
Развивалось промышленное садоводство и виноградарство. Закарпатский виноград и вина сбывались не только па местном рынке, но и вывозились во Львов, Вену и другие города, а фрукты — в Германию (Бреслау, Берлин и др.). Развитие сельскохозяйственного производства на товарно-капиталистической основе приводило к усилению эксплуатации наемных рабочих. Малопродуктивным было и животноводство, хотя экспозитура горных районов Министерства земледелия Венгрии и старалась его интенсифицировать. В частности, она ввозила племенной скот из Баварии, Тироли и распределяла среди помещиков и кулаков. Немалые прибыли получали помещики не только от реализации хлеба, продуктов животноводства, но и от промышленного производства. Росли торговые связи между Закарпатьем, Галицией и Буковиной. Через Закарпатье ввозились разные промышленные изделия, сельскохозяйственные продукты, сырье — из России в Венгрию и наоборот. Некоторая часть экспортированной Венгрией продукции — лес, кустарные изделия, сельскохозяйственные продукты и т. д.— поступали из Закарпатья.
В конце XIX — начале XX в. значительно возрос и удельный вес тех земель, которые перешли в руки буржуазии и банков от дворян через продажу и долги. Получила дальнейшее развитие арендная система. В конце XIX в. в Закарпатье насчитывалось 3070 арендаторов, во временном пользовании которых находилось около 84,5 тыс. кадастральных хольдов земли [685]. Основная часть арендной земли была сосредоточена у небольшой группы ростовщиков. Одни из них, имея много скота, вели, как и помещики, кулаки, самостоятельное предпринимательское хозяйство, другие становились посредниками и сдавали землю в субаренду за двойную-тройную плату или за часть урожая, жестоко эксплуатируя сельский люд. Арендная плата была высокой, и задолженность арендаторов из года в год увеличивалась.
Меры экспозитуры горных районов по улучшению земледелия, животноводства, развитию кредитных союзов па селе только укрепляли экономические позиции кулачества, основная же масса крестьян продолжала страдать от малоземелья и безземелья. Во второй половине XIX — начале XX в. помещики и зажиточные крестьяне, перестраивая свои хозяйства на капиталистической основе, все более нуждались в кредите. Основная масса крестьян также ощущала потребность в деньгах для оплаты долгов, налогов и многих других платежей.
Кредитные учреждения стали возникать в конце 60— начале 70-х годов XIX в., но значительный их рост наблюдается в конце XIX — начале XX в. Так, если в 1870 г. было 4 таких учреждения (один банк и три сберегательные кассы), то в 1900 г.— 88 (15 банков, 16 сберегательных касс и 57 кредитных обществ). Банки, сберегательные кассы и ссудо-сберегательные товарищества в Закарпатье представляли собой мелкие учреждения с ограниченными основным капиталом и масштабами финансовых операций. Они находились в полной зависимости от крупных австро-венгерских банков [874, с. 129, 130]. В 1909 г. при содействии правительства действовало уже 58 банков, сберкасс и 166 кредитных коопераций [807].
Крупные операции по кредитованию сельского населения проводила фундаментальная касса Мукачевской греко-католической епархии. В 1901 г. ей принадлежал капитал 27 фопдов епархии, основанных в разное время, на сумму свыше 1637 тыс. крон [368, л. 1; 379, л. 8; 380, л. 43]. Вексельный и ипотечпый кредит (чаще с 8 проц. годовых) выдавался епархией на общих для всей клиентуры условиях. Общая сумма ипотечной задолженности населения Закарпатья кредитным учреждениям в начале XX в. превышала 30 млн. крон. Как правило, крестьянам организованный кредит обходился значительно дороже, чем крупным хозяйствам. Ипотечная задолженность крестьян приводила к полному упадку парцеллярной собственности, к разорению должников, превращению их в батраков.
В условиях постепенного развития капитализма продолжалось разорение и обнищание основной массы крестьян. Используя их безвыходное положение, особенно в неурожайные годы, ростовщики давали крестьянам деньги под большие проценты. Самый низкий ростовщический процепт в Закарпатье составлял 16—20 процентов годовых, «нормальный» — 30—50, а нередко 100—200 и больше. Почти не было села, где бы часть земли бедняков не перешла в руки ростовщиков. Своеобразной формой ростовщичества было выращивание беднотой скота с половины, что давало большие выгоды сельским мироедам. По неполным данным, в 1906 г. такого скота у крестьян было более 7 тыс. голов. Во многих селах его было значительно больше, чем собственного [862, с. 114].
Разорению крестьянства способствовали и слишком высокие налоги. В конце XIX — начале XX в. государство собирало с населения 13 видов налогов (поземельный, военный, подушный, на содержание учителя, нотара и т. д.). За несвоевременную уплату налогов и долгов только в 1899 г. в четырех закарпатских комитатах было продано с торгов 13 тыс. крестьянских хозяйств [862, с. 107]. Во время экзекуций чиновники отбирали у населения скот, одежду, постельное белье — все, что попадалось на глаза. Кроме уплаты государственных налогов, крестьяне ежегодно отбывали трудовую повинность, работая бесплатно 4 дня в год на строительстве и ремонте дороги и мостов [862, с. 104, 105].
Тяжелым бременем ложился на крестьян и церковный налог. Крестьяне бесплатно работали один—два дня на приходских землях, давали священнику коблину — 2 века зерна. Духовенство редко придерживалось существующего положения о взимании церковных поборов с крестьян. Пренебрегая какими-либо нормами, оно самовольно заставляло выполнять повинности. За неуплату долгов у крестьян описывали хозяйства. Путем экзекуций церковники отбирали у них последний кусок хлеба [657, с. 23—25; 737, с. 79—100].
Венгерский, как и австрийский финансовый капитал, не имея внешних колоний, беспощадно эксплуатировал внутренние территории, входившие в состав габсбургской империи. Особенно интенсивно эксплуатировались слаборазвитые земли «венгерской короны», богатые сырьем и дешевой рабочей силой, а среди них и Закарпатье.
Лишенное экономической и политической самостоятельности, Закарпатье находилось на положении внутренней колонии. Здесь действовала целая система способов колониального угнетения. Венгерское правительство проводило политику торможения экономического прогресса.
Значительно отставала промышленность края. Ее развитие определялось не интересами местного населения, экономическими возможностями, а интересами финансового капитала, потребностями австрийского рынка. Промышленность развивалась односторонне, в ней преобладали кустарные предприятия — мастерские. Так, по переписи 1910 г. только на 65 предприятиях работало свыше 20 человек [719, с. 50, 51].
Среди отраслей добывающей промышленности выделялась горнорудная (добыча железной руды, лигнита и др.). В конце XIX в. на ее базе работали 13 металлургических и металлообрабатывающих заводов (Мукачево, Загатье, Долгое и др.), принадлежавшие казне и частным лицам [874, с. 29]. Продукция предприятий (предметы домашнего обихода, некоторые сельскохозяйственные орудия и скобяные изделия) сбывалась в основном на местном рынке, а Кобылецкополянского, Фридешевского — частично экспортировалась на рынки Европы. В 1910 г. также Должакский металлообрабатывающий завод значительную часть своих изделий вывез в Галицию [718, с. 117].
Однако техническое оборудование большинства заводов оставалось примитивным. Часто на месте не хватало сырья. Во время экономического кризиса, начавшегося в 1873 г., не все заводы выдержали конкуренцию. В 70-х годах были закрыты предприятия в Турьих Реметах, Анталовцах и других местах.
Дальнейшее развитие получила соляная промышленность, сосредоточенная в основном в Мараморошском комитате. Во второй половине XIX в. началась разработка и нерудных ископаемых: гранита, каолина, мрамора, известняка, андезита и др. На базе использования местного сырья возникло несколько небольших кирпично-черепичных заводов (в 1912 г. их было 16), предприятий по производству квасцов и соды, стекольных заводов [874, с. 35, 36].
В связи со спросом на внутреннем и внешнем рынке интенсивно развивалась лесозаготовительная и деревообрабатывающая промышленность. В результате хищнической эксплуатации лесов в Закарпатье местными и иностранными предпринимателями, акционерными обществами лесные массивы в 1870—1914 гг. сократились на 138 тыс. га, или на 15 проц. их общей площади [805, с. 53].
В 1910 г. в Закарпатье действовало свыше 20 государственных и частных лесопилен (в Буштыне, Драгове, Страбичове, Черноголове и др.). Наиболее крупным деревообрабатывающим предприятием была Ужгородская мебельная фабрика синдиката «Мундус», построенная в 1882 г. Небольшие мебельные фабрики действовали в Хусте, Перечине [496, л. 13; 497, л. 24].
В экономике края значительное место занимал иностранный капитал. В 1868 г. фирма «Клотильда» при участии австрийского, швейцарского и французского капиталов построила в Великом Бычкове первый в Закарпатье лесохимический завод. С 1873 по 1914 г. его продукция увеличилась в семь раз и достигла 4336 тыс. крон. Лесохимзаводы фирмы «Бантлин» в Перечине (1893) и «Сольва» в Сваляве (1911) также являлись собственностью иностранных капиталистов [862, с. 15].
В 90-х годах среди предприятий пищевой промышленности выделялись винокуренные заводы, которых насчитывалось около 40. Кроме того, было несколько пивоваренных, маслобойных и 9 уксусных заводов. Действовало 5 крупных паровых мельниц, 54 мелких, 712 водяных. В конце XIX в. в Мукачеве построена государственная табачная фабрика, на которой в 1900 г. работало 230 рабочих [874, с. 51].
В начале XX в. в Закарпатье насчитывалось 10 акционерных обществ (с капиталом 10 млн. крон), которым принадлежало 11 крупных предприятий. Акционерные общества были тесно связаны с банковскими монополиями не только в Венгрии, но и в Австрии, Франции и других странах. Иностранные капиталы, как правило, вкладывались в те отрасли, которые гарантировали получение сверхприбылей. В погоне за высокими дивидендами принимали участие и местные украинские капиталисты.
Экономическая и политическая зависимость Закарпатья от Венгрии тормозила рост и формирование рабочего класса. Наряду с фабриками и заводами, которых в начале XX в. насчитывалось немного, в крае существовали десятки мелких мастерских кустарно-ремесленного типа.
Большое значение для развития промышленности и внутреннего рынка в Закарпатье имело строительство железных дорог, которое началось в 60—70-е годы XIX в. В 1872 г. была проведена первая железная дорога от Чопа до Ужгорода, в 1878 г.— до Мукачева, в 1894 г.— до Рахова, открылся участок железной дороги Ужгород — Великий Березный, а в начале XX в.— сообщение по линии Ужгород — Ужок. В конце XIX в. протяженность железных дорог в крае составляла 500 километров [874, с. 106].
Одновременно со строительством железных дорог расширялась сеть шоссейных и улучшенных грунтовых дорог, а также развивалась почтово-телеграфная связь. Длина государственных шоссейных дорог в конце XIX в. достигла здесь 726 километров [874, с. 107].
Основной формой торгово-рыночных связей по-прежнему оставались сельские и городские ярмарки и базары. Важнейшими пунктами местной рыночной торговли были Мукачево, Ужгород, Берегово, Хуст, Севлюш, Среднее, Великий Березный, Долгое, Добра, Белки, Капушаны, Свалява, Верецки, Воловое и другие местечки и села. Главное место в торговом обороте занимали продукты земледелия и животноводства. Купля-продажа других продуктов сельского хозяйства была ограниченной. Большим спросом на рынке пользовались такие товары, как кровельное железо, гвозди, сельскохозяйственные орудия, мелкие металлические изделия и металлические предметы домашнего обихода. Доля закарпатских комитатов во внешней торговле Венгрии не превышала 5—6 млн. форинтов, т. е. 1—1,5 проц. всего внешнеторгового оборота [874, с. 109, 116, 117, 127]. Несмотря на значительное увеличение числа наемных рабочих и сравнительно быстрый рост неземледельческого городского населения в Закарпатье, удельный вес его во второй половине XIX в. продолжал оставаться небольшим. Так, население трех городов Закарпатья (Ужгорода, Мукачева и Берегова) на протяжении 50 лет (с 1850 по 1900) возросло с 15,9 тыс. до 46,7 тыс. человек. Закарпатские города оставались мелкими населенными пунктами городского типа — административными центрами с ограниченным бюджетом н с преобладанием среди населения не фабрично-заводских рабочих (которые были сосредоточены преимущественно в местечках и селах, где находились предприятия химической, деревообрабатывающей и пищевой промышленности), а мелких промышленников, наемных рабочих ремесленно-кустарных заведений, торговцев, служащих и мещан, связанных еще с сельским хозяйством [874, с. 105].
В конце XIX в. четко определилась классовая структура закарпатского села. Здесь было 73 проц. бедняков, 17 проц. середняков, 10 проц. кулаков. В начале XX в. процесс классового расслоения еще больше усилился. Малоземельные и безземельные крестьяне работали батраками, поденщиками. Условия их работы у помещиков и кулаков устанавливались «домашними законами» каждого землевладельца. В одном из них (1891 г.) говорилось, что батраки не могут возражать против качества хлеба, который выдавался им в счет натурплаты, что они должны по очереди охранять поместье, без разрешения хозяина не имеют права отлучаться даже в выходные и праздничные дни [1055, с. 48]. Заработной платы батракам едва хватало на содержание своих семей. В 1895 г. в Бережском комитате средняя плата поденщика составляла 28—31 крейцер в день, а для женщин и детей — намного меньше. За такую плату сезонный рабочий мог купить 2 кг ржи или около 3 кг кукурузной муки.
Многие крестьяне занимались домашними промыслами. В начале XX в. довольно распространенным было изготовление корзин (Иза, Белки, Загатье, Ильница, Покосов, Терновое, Чернотисов, Петрово и др.), ковров (Ганичи, Широкий Луг, Вышково, Нанково), изделий из камыша (Дравцы, Перечни), рогожи и т. д. [807, с. 89—98, 100—115]. Искусственные цветы, изготовляемые в Нижних Реметах и Берегове, пользовались известностью на рынках Брно, Кракова, Черновцов, Триеста, Вены, а мараморошские ковры в 1904 г. на всемирной выставке в Сен-Луи (Франция) были награждены дипломом и золотой медалью. Изделия домашних промыслов экспонировались также в Лондоне, Бухаресте, Турине [862, с. 60]. Во многих селах существовал гончарный промысел (Драгово, Ольховка, Мирча).
Из-за экономической отсталости края только небольшая часть разоренных крестьян могла найти применение своим рабочим рукам. Поэтому массы крестьян-бедняков уходили па Венгерскую равнину для работы в помещичьих и казенных хозяйствах. В 1903— 1910 гг. экспозитура горных районов ежегодно отправляла в Венгрию (в основном на жатву) от 1,5 до 11,5 тыс. отходников [862, с. 80]. Несколько сотен человек выезжали на заработки и строительство дорог в Галицию, Буковину, Трансильванию, Боснию. В 1904 г. в этих местах только из Мараморошского комитата работало 800, а в 1905 г.—600 человек [482, л. 47; 484, л. 30]. Многие за низкую плату трудились в шахтах или на металлургических заводах в Венгрии. Здесь отходники украинцы общались с трудящимися других национальностей, учились у них классовой борьбе.
В этих условиях росло классовое сознание закарпатских сельскохозяйственных рабочих, крепла их сплоченность в общих действиях, боевых выступлениях. Так, в 1905 г. словацкие и украинские отходники отказались ехать работать на место забастовки, куда их намеревались отправить власти, заявив, что они «не хотят портить дело венгерских рабочих» [857, с. 52].
В поисках заработков трудящееся крестьянство выезжало и за границу. В 1899—1913 гг. число эмигрантов составило 92 421 человек [709, с. 2, 3, 68]. Если же учесть и выехавших без паспортов, нелегально, эта цифра увеличится до 120 000. Венгерский чиновник Э. Эган в 1849 г. писал: «Отчаяние берет человека при взгляде на этот вымирающий народ. Уже сегодня можно предвидеть день, когда последний русин сбежит со своей земли» [857, с. 52]. Всего с 1870 по 1920 г. из Закарпатья эмигрировало 420 тыс. чел. Процесс обезлюдения приобрел в Закарпатье кое-где катастрофический характер и пагубно отразился на положении закарпатского села [945, с. 33, 39]. Как свидетельствуют письма и воспоминания иммигрантов, за границей, особенно в США, они подвергались жесточайшей эксплуатации. Предприниматели и надзиратели чинили полнейший произвол: иммигрантов ставили на самые тяжелые участки, обманывали при нормировании и проверке работы. Охраны труда не было. Количество несчастных случаев на производстве достигло огромной цифры [945, с. 46—80, 109—131].
Рабочий класс Закарпатья складывался преимущественно из разоренных крестьян и ремесленников разных национальностей: украинцев, венгров, словаков, румын, немцев и др. По данным 1910 г., здесь насчитывалось около 7 тыс. промышленных рабочих, 22 тыс. были заняты в мелкой кустарной промышленности. Большой отряд сезонных рабочих (около 30 тыс.) трудился на заготовке и сплаве леса, строительстве шоссейных и железных дорог. Более 76 тыс. человек, в основном украинцев, были заняты наемным трудом в сельском хозяйстве.
Положение рабочих в конце XIX — начале XX в. было очень тяжелым. Подавляющее большинство их работало по 13—15 часов, а в горной и металлургической промышленности— по 16 часов в сутки [189, л. 16—31]. Мизерной платы не хватало даже на пропитание. Рабочие жили в бараках, в антисанитарных условиях, что приводило к массовым заболеваниям сыпным тифом и туберкулезом. К тому же фабриканты заставляли рабочих покупать продукты в заводских лавках по завышенным ценам. Все это не могло не вызвать возмущения пролетариев, которые поднимались на классовую борьбу, объявляли забастовки.
В 1910 г. удельный вес торгово-промышленного населения по сравнению с занятым в сельском хозяйстве оставался незначительным. В сельском хозяйстве было занято свыше 70 проц. населения (в Венгрии 62,4 проц.), а в промышленности — 9—13 проц. [707, с. 22—27]. Такая диспропорция в структуре занятости трудящихся свидетельствует о колониальном положении Закарпатья в начале XX века.
Трудящиеся Закарпатья страдали также от политического бесправия. По избирательным законам 1874— 1899 гг., они были лишены свободы слова, печати, собраний, демонстраций. Большие притеснения испытывало крестьянство. Вся администрация на местах была венгерской. В селах право голоса имели лишь владельцы 10 и более кадастральных хольдов земли, знавшие венгерский язык.
Из-за этих ограничений в выборах не принимала участия основная масса сельского населения. Так, в 1914 г. в с. Быстром (сейчас Верхний Быстрый) правом голоса пользовались учитель, 2 торговца и 8 хозяев (зажиточных крестьян), в Подполозье — священник, учитель и 13 хозяев [201, л. 1]. А в целом в селах Закарпатья в 1914 г. принимали участие в выборах 8—13 проц. населения, из них больше половины — венгры и немцы [155, л. 4]. «Голосование» проводилось открыто — путем записи кандидата в списки. Тех, кто голосовал за кандидата оппозиции, подвергали дискриминации, лишали работы. На этой почве во время выборов произошли, в частности, кровавые столкновения в Севлюше (1865 г.), Белках (1906 г.) и других селах.
В 90-х годах XIX в. в различных отраслях промышленности Закарпатья произошло 10 стачек и 5 выступлений рабочих. С созданием в 1890 г. Венгерской социал-демократической партии революционная борьба стала более организованной. В конце XIX в. возникли социал-демократические организации среди рабочих Ужгорода, Мукачева [805, с. 58].
1 мая 1894 г. вышли на улицы с красными знаменами рабочие Берегова, они пели «Марсельезу» [1263]. В 1899 г. в маевке приняли участие ужгородцы. Рабочие Ужгородской мебельной фабрики «Мундус» требовали повышения заработной платы и сокращения рабочего дня [874, с. 350, 351]. Многолюдный митинг трудящихся Ужгорода и окрестных сел состоялся 20 апреля 1902 г. В нем участвовало около 1000 рабочих и крестьян [188, л. 19]. В 1903 г. бастовали рабочие-строители и мебельщики Мукачева, требуя повышения заработной платы и сокращения рабочего дня. 25 апреля 1904 г. приостановили работу 8 тыс. рабочих на строительстве железной дороги Великий Березный — Ужокский перевал. Жандармерия, полиция и солдаты подавили стачку строителей [848, с. 26].
В конце XIX в. почти десять лет Венгрия была охвачена движением сельской бедноты, известным под названием «аграрный социализм». Осенью 1897 — весной 1898 г. это движение нашло отзвук в селах Ужанского комитата (Шоломонове, Чопе, Теглаше (ныне Цегловка), Ашвани (ныне Минеральное) [153, л. 9; 154, л. 1, 9]. Движение крестьян за раздел земли распространилось и на горные округа (Великоберезнянский) [1265]. В Береженом комитате движением были охвачены села Тисагатского, Косинского и Мукачевского округов.
В конце XIX — начале XX в. участились случаи потрав и рубок помещичьих лесов, выступления крестьян за возвращение своих угодий. Так, в 1901 г. выступили против комасации крестьяне Квасова Бережского комитата, а в 1904 г.— Нижней Апши Мараморошского комитата [862, с. 141]. Крестьяне прибегали и к физической расправе с эксплуататорами, жгли господские усадьбы.
Январские события 1905 г. в Петербурге нашли широкий отзвук в странах Европы и Азии. 5 февраля 1905 г. в Будапеште состоялся большой митинг солидарности рабочих и прогрессивной интеллигенции, на котором звучали лозунги: «Да здравствует русская революция!», «Да здравствует русский пролетариат!» [985, с. 28].
За событиями в России, о которых сообщалось в газете социал-демократической партии Венгрии «Непсава» («Народное слово») и местной печати, внимательно следили и трудящиеся Закарпатья. В газете «Унгварн кезлень» («Ужгородские известия») от 16 марта 1905 г. была напечатана статья «Беседы о русской революции [862, с. 143].
В 1905 г. под влиянием первой русской революции состоялся ряд забастовок и в Закарпатье, которыми руководили местные социал-демократические группы. В марте 1905 г. в Ужгороде забастовали портные. Забастовка прекратилась лишь после того, как рабочие добились удовлетворения своих требований [1211]. 26 апреля не вышли на работу каменщики. В тот же день на собрании, состоявшемся на площади Кошута (ныне площадь Воссоединения), объявили забастовку столяры и плотники города. Забастовка заставила часть подрядчиков пойти на уступки. Успешной была и забастовка рабочих стеклозавода в Сваляве, продолжавшаяся несколько дней [805, с. 63].
1 мая 1905 г. состоялись митинги и демонстрации в Берегове, Ужгороде и других городах [918, с. 119]. В декабре под руководством профсоюза бастовали каменщики Мукачева. Они требовали сокращения рабочего дня до 10 часов и повышения зарплаты. Предприниматели вынуждены были удовлетворить их требования [805, с. 63]. Вопреки запрету властей, успешно прошла демонстрация рабочих 1 мая 1906 г. в Ужгороде, Берегове, Мукачеве [862, с. 143, 144].
Несмотря на репрессии правительства, борьба рабочих края продолжалась и в последующие годы. В 1908 г. произошла стачка среди рабочих кирпичных заводов Берегова; приостановили работу около 200 рабочих на строительстве шоссейной дороги между селами Люта, Вышка и Кострино [731, с. 101, 102]. В 1909 г. вспыхнула забастовка в Ужанском комитате. Борьба не прекращалась и в 1910—1911 гг., хотя масштабы ее были сравнительно небольшими.
Весной 1912 г. в Венгрии в результате углубления общего кризиса начался новый революционный подъем, охвативший и Закарпатье. В этот период бастовавшие промышленные и сельскохозяйственные рабочие сочетали экономические требования с политическими, в частности добивались всеобщего избирательного права. Под влиянием первой русской революции усилилась борьба закарпатских крестьян за землю. Они повсюду отстаивали свои права на пользование урбариальными землями. В 1909 г. на защиту общинных земель поднялись крестьяне Хуста. К судебной ответственности власти привлекли 219 участников волнений, 160 из них заключили в тюрьму на 14—30 дней [1213].
Борьба крестьян за землю была тесно связана с выступлениями против произвола чиновников, ростовщиков, униатского духовенства. В 1909—1913 гг. за выступления против органов власти только Береговский краевой королевский суд арестовал 366 и оштрафовал более 800 человек [706, с. 129—137].
Важной политической формой борьбы крестьян под влиянием рабочих были выступления во время выборов в венгерский парламент и органы местной власти. Крестьяне саботировали выборы старост — ставленников властей и в противовес им выдвигали своих кандидатов. Это приводило иногда к кровавым столкновениям обеих сторон, как, например, в с. Белках. 15 января 1906 г. там проходили выборы сельского старосты. Крестьяне выступили против выдвинутой кандидатуры. Жандармы обрушились на них с оружием, в результате чего 13 крестьян было убито, 40 ранено. Из 13 обвиняемых 9 осудили на разные сроки тюремного заключения [378, л. 1, 2].
В эти годы население нередко выступало против униатской церкви — верного слуги венгерских властей, против жестокости и произвола церковников. В 1904— 1906 гг. состоялся первый мараморошсигетский процесс над жителями с. Изы. Власти обвиняли крестьян в подстрекательстве против униатской церкви, в государственном преступлении. 7 человек были осуждены к 5 годам заключения и к 2180 кронам штрафа [959, с. 12]. Большой отзвук получили события 1908—1909 гг. в Хмельнике, Богаревице на Иршавщине, связанные с выступлением крестьян против произвола местного священника [862, с. 151].
Перед первой мировой войной дальнейшее развитие получило так называемое православное движение, социальный характер которого признавали и сами церковные власти и чиновники. В 1912 г. им было охвачено 30—35 тыс. закарпатских украинцев в 28 селах. Это было народное движение, направленное против униатской церкви и мадьяризации украинского населения. В декабре 1912 г. начальник Великоберезнянского окружного управления сообщал, что украинское население хочет объединиться с русскими и выступить против панов [156, л. 19, 25]. В с. Изках распространялись слухи о том, что «когда приедут русские», крестьяне будут освобождены от государственных налогов, церковных поборов, военной службы и получат землю.
Венгерское правительство было очень обеспокоено этим движением и симпатией закарпатских украинцев к славянским народам России. В 1913 г. оно организовало второй мараморош-сигетский процесс — судебную расправу над 94 крестьянами из Изы, Линчи, Ясиней, Великих Лучек, которых обвиняли в «государственном преступлении», «связях с Россией» [1028, с. 123—134]. Еще в 1855 г. в статье «Германия и панславизм» Ф. Энгельс писал: «Вторая группа австрийских славян состоит из осколков различных народностей, которые отделились в ходе истории от основной массы своей нации и главный центр которых находится поэтому вне границ Австрии. Так, австрийские поляки тяготеют к русской Польше, как к своему естественному центру, русины — к другим объединившимся с Россией мало-русским областям…» [3, с. 203, 204].
Медицинская помощь, как и прежде, была малодоступна подавляющему большинству населения. В 1900 г. в Бережском комитате из 246 сел больницы были только в двух, в Ужанском из 209 сел — только в одном, в Мараморошском комитате из 158 сел — в шести, в Угочанском комитате из 70 — в двух. В последующие годы положение не улучшилось, а во время войны, в результате призыва на военную службу, еще ухудшилось [802, с. 224, 225].
Вторая половина XIX — начало XX в. характеризуются усилением национального гнета в Закарпатье. Чтобы добиться ассимиляции невенгерских народов, венгерское правительство проводило политику ликвидации национальных школ, мадьяризации имен, местных географических названий. Так, украинское с. Люта было переименовано в венгерское Гавашкез, с Копашнево — Герньеш, Кушница — Ковачрет [862, с. 133]. За короткое время изменены названия 76 сел. Делались попытки даже ликвидировать славянскую письменность.
Хотя в результате революции 1848—1849 гг. было разрешено создавать украинские школы (в 1868 г. их было 285), денационализация продолжалась [805, с. 147]. После создания в 1867 г. Австро-Венгерской империи в школах насаждался венгерский язык, украинские школы закрывались. Согласно отчету школьного инспектора Бережского комитата за 1870 г., 71 из 283 общин не имела школы. В 1907 г. министр просвещения, ярый реакционер граф Аппони издал закон, устанавливавший контроль за всеми школами и приведший к ликвидации многих украинских школ. К 1917 г. их осталось 34. Там, где школы еще были, дети из-за материальных недостатков посещали их плохо. Так, в 1904 г. в Ужанском комитате школу посещало 65 проц. детей [1210]. Школы крайне плохо были обеспечены учительскими кадрами. В 1906 г. в Бережском комитате в среднем один учитель приходился на 220 учеников. За успехи в насаждении венгерского языка в школах власти премировали «учителей-патриотов», «пассивных» же, как правило, штрафовали или увольняли с работы [370, л. 3; 461, л. 23]. По официальным данным, в 1910 г. в закарпатских комитатах грамотных было 22—47 проц. Наименьше их было среди украинского населения Мараморощины. Все меньше украинцев принимали в средние учебные заведения.
В 1896 г. прогрессивные деятели Западной Украины И. Я. Франко, М. И. Павлик и другие выступили в защиту закарпатских украинцев. Они опубликовали «Протест галицьких русинів проти мадярського тисячоліття», в котором гневно обличались притеснения и эксплуатация трудящихся, их политическое бесправие [1054].
В борьбе против социального и национального угнетения закарпатцы опирались на поддержку венгерских трудящихся. Что касается венгерской социал-демократии, то она игнорировала национальный вопрос, отрицала марксистско-ленинское положение о праве наций на самоопределение.